— Что это за история с убитой горем актрисой? — спросила Лили. — Той, которая бросилась в Темзу?
Едва он набрал в грудь воздуха, чтобы сказать, что не имеет никакого отношения к безмозглым служительницам муз, как старшая сестра, София, с горячностью набросилась на него:
— Джулиан! Почему ежедневно в мою гостиную приходят разгневанные отцы семейств с жалобами на то, что ты оскорбляешь их дочерей?
Он не мог игнорировать мнение своих сестер, будучи обязанным им положением в лондонском свете. Немногие решились бы осуждать брата очаровательной маркизы Софии Траерн или красавицы виконтессы Лили Уэстон, рискуя потерять их расположение. В Лондоне сестры имели большое влияние.
Однако в данный момент Джулиан сожалел, что не был в семье единственным ребенком.
София увлекла его к чаше с пуншем, где гостей было значительно меньше.
— Ты от меня не отделаешься, Джулиан. Я хочу услышать правду.
— Правду? — Он широко улыбнулся. — Можно подумать, что хотя бы одна из вас знает, что это такое.
Обе женщины как по команде приняли столь оскорбленный вид, что он не выдержал и расхохотался:
— Вы стали образцами добродетели, не так ли?
— Ты возмутителен, Джулиан, — ответила Лили. — Возможно, у нас с Софией и были грешки в прошлом, но сейчас у нас семьи, репутация и положение в обществе, с мнением которого нам приходится считаться, а тебе дела нет до этого.
Джулиан промолчал. Он действительно не думал об этом. Он любил своих сестер, племянниц, племянников, но завести собственную семью? Он был слишком далек от этого. Семейные узы, крепко опутавшие его сестер, не угрожали ему.
И хотя сплетники называли Джулиана бессердечным, Слова сестры глубоко тронули его.
Он подал знак слуге возле чаши с пуншем и передал бокалы сестрам.
— Вы правы. Я невоспитанный, безмозглый негодяй. Удивляюсь, как вы до сих пор меня терпите.
София отпила глоток тепловатого напитка и поморщилась.
— Даже не пытайся улестить меня своими чарами, Джулиан. Мне надоели твои выходки. Ну сколько это может продолжаться? Почему бы тебе, как большинству твоих ровесников, не жениться и не жить счастливой семейной жизнью?
— Мои ровесники? — Джулиан запрокинул голову. — Сестричка, ты говоришь это так, как будто я одной ногой в могиле.
— Ты можешь оказаться там, если не прекратишь увиваться за каждой юбкой от Эдинбурга до Пензанса.
— Пензанс? — переспросил он. — Не припоминаю, чтобы я бывал там.
Обе сестры были готовы взорваться от гнева, когда подоспело его спасение в лице леди Джерси, известной покровительницы Олмаков.
