«Justus esto et not metue»[1] – таков фамильный девиз Тре монтов. Д жек добавил к нему собственные слова.
И никаких рыжих.
Обманчивые, загадочные создания, они, словно огненные псы ада, посланы ему на погибель.
К счастью, леди, кажется, совсем не рада знакомству с ним. Нахмурив брови, она отпрянула от него, как от зачумленного.
– Вы! – выпалила она.
Ее возглас прозвучал как обвинение и походил на крик «Тревога!».
Ужас, вспыхнувший в ее голубых глазах, напомнил Джеку о чувстве чести. Несмотря на мнение брата и, очевидно, мисс Эмери и ее сотрудниц, он в последние годы был джентльменом… почти всегда.
– Лорд Джон Тремонт, к вашим услугам, – проговорил Джек, вспомнив о хороших манерах, и ухитрился любезно поклониться.
– Только этого не хватало, – пробормотала девушка. Она по-прежнему выжидательно смотрела на него, уперев руки в бока. Джека это начинало раздражать. К чему так выходить из себя? Ведь он ее не поцеловал. Вот что значит старая дева! Только особа, которая долго избегала брачных уз, может смотреть на мужчину с таким ужасом.
– Я знаю, кто вы, – сказала она, подбирая рассыпавшиеся спицы, нитки и прочие мелочи. – Вам давно следовало уехать.
И это вместо того, чтобы любезно предложить чай и бисквиты.
Джека задело, что эта мисс, с которой он никогда прежде не встречался, отнеслась к нему с откровенным презрением.
Он не мог понять, почему его раздосадовало мнение этой девушки. То ли оттого, что он всегда был неравнодушен к рыжим, или потому, что она не такая, как все.
Джек принялся собирать наряды племянницы. Молчание незнакомки сводило его с ума. Ему казалось, что он слышит, как похрустывают позвонки ее напряженно выпрямленной спины.
Он решил сделать еще одну попытку.
– Трудно поверить, что одной девице нужно столько шляпок и платьев, – проговорил Джек, пытаясь разрядить обстановку. – Если бы она реже посещала парикмахера и чаще уроки хорошего тона, неприятностей бы не было.
Складывая шляпные коробки племянницы, Джек заметил искорки в глазах строгой леди. Казалось, она разделяла его невысказанное мнение, что у Арабеллы Тремонт больше платьев, чем ума.
– Кстати, – сказал он, приняв намек на улыбку за трещину в броне старой девы, – я не разобрал ваше имя.
Незнакомка пристально посмотрела на него, приподняв брови, точно копируя мину мисс Эмери. Даже от простого взгляда у Джека возникло странное чувство, что их околдовали. Казалось, и рыжей леди трудно назвать свое имя.
Наконец она набрала в легкие воздуха и как нельзя более кратко сказала:
