— У меня нюх лучше…— ответил Яцко с лукавинкой в глазах и. выдержав паузу, добавил смелее:—Я жандармов за три горы чую.
Канюк неожиданно взял его за плечи.
— У нас, Василь, ещё одна просьба. Убедительная просьба… Вы как лесник можете помочь…
…Слева, окольцованное поясом смерек, осталось молчаливое «Морское око». Пушистые белые подушки, свисая на ветвях, манили к себе красавицу луну. Но она тихонько плыла в небе.
Бесплотными тенями скользили между елей двое. Они вышли к валунам, за которыми открылась полонина. Рущак замедлил шаг. Яцко поднял руку, дотянулся до его плеча — был лесник невысоким, сухощавым, лёгким, как высушенное под колыбу[9] дерево. Не переводя дыхания, словно и не было в дороге крутого подъёма, тихонько сказал:
— Ну, подыши, подыши… И погляди на эту красоту, да только отсюда. Красота полонины — она сейчас для нас самая коварная. Она — как капкан: с той стороны — пост. Когда луна вон за то седло зайдёт — тогда двинемся дальше.
— Так темно же станет, — заметил Рущак.
— А мне чем темнее, тем лучше. Переждём в колыбе…
Осторожно подошли к заброшенному шалашу и залезли внутрь… Но не успел Микола вздремнуть, как лесник заговорил:
— Пора! Хорошего ходу ещё на час, не больше. Пойдём верхней дорогой через Кабаний клык — знаешь, небось, такую скалу, если ты лес валил в этих горах. Низом оно быстрее, да не совсем удобно: чистили мы как-то под овечий загончик поляну — заметил: у потока венгерские солдаты складывали кирпич. А вдруг — новый пост?
Пошли к той скале. К счастью, снег был неглубокий, мягкий — под ногами слышался только тихий шорох. Теперь Рущак ступал позади. Завидовал в душе леснику: весь согнулся, а ступает быстро, сторожко — как рысь. А ему, Миколе, даже стало душно. Снимал шапку и вытирал пот. Казалось, дороге не будет конца. Колени дрожали…
Но вот в отдалении, в лунном свете, мелькнули берёзки.
— Ещё немного… Ну! — схватив его за руку, зашептал Яцко.
Наконец — советская пограничная застава. В тёплой комнате Миколу невольно сломал сон. И, засыпая, он услышал, как неутомимый Яцко балагурил со знакомым ему лейтенантом. Но сон как ветром сдуло, когда лесник воскликнул:
Здравия желаю, товарищ майор!
— Здравствуй, здравствуй, Быстрый, — по-свойски отозвался майор Гусев.
Оказалось, они уже знали друг друга давно.
…На третий день Рущак и Канюк встретились уже в Хусте: местом встречи после возвращения Миколы из-за гор выбрали молочарню Дмитрия Маснюка под ресторацией «Корона»: в этой молочарне Канюк тогда работал.
