— Ну, сейчас-то все в порядке, — заметил он. — Ты и я на вершине мира, в комнате без прошлого и будущего. Что еще нужно для полного счастья?
Пристальный взгляд гипнотизировал. Невольно сделав шаг вперед, Глэдис прижалась к нему. Серые глаза потеплели. Сейчас они смотрели с таким чувством, которого она еще никогда в них не видела.
— Мой ангел… — прошептал Элмер и прижался губами к ее губам. И Глэдис с безумным пылом ответила на поцелуй, понимая, что совершает огромную глупость, но не в силах сдержаться.
Элмер целовал мягко и нежно, словно стараясь утешить. Но Глэдис не искала утешения — наоборот, сама стремилась помочь. Без колебаний обвила руками его шею и прижалась еще крепче. В этот момент она была готова отдать все сокровища на свете, чтобы всегда чувствовать его рядом.
И опять случилось то, что и четыре года назад. Ее охватило какое-то дикое пламя. Элмер, конечно, почувствовал это. Он медленно опустил ее на белый диван и навис на вытянутых руках. Чувствовалось, как бешено стучит в груди его сердце, как всем своим существом он рвется к ней. Прошлого больше не существовало, оно ушло — на этот раз, казалось, безвозвратно.
Элмер покрывал поцелуями ее лицо и шею, не отстранялся, когда она сама пыталась его поцеловать. Когда же его рука сжала ее грудь, она застонала и, не в силах больше сдерживаться, прижалась к нему и поцеловала так, как четыре года назад. Язык мужчины прикоснулся к ее губам, раскрыл их и проложил себе дорогу дальше, в тайные глубины рта. Глэдис обхватила рукой его голову и притянула еще ближе. Этот сумасшедший поцелуй продолжался мучительно долго, прерывистое дыхание наполнило комнату, прогнав холод.
Когда Элмер стянул с нее свитер и ласково провел ладонью по теплой неясной коже, она снова застонала и обхватила его еще крепче. Где-то в глубине мозга шевельнулась мысль, что все это безумие, но рука сама потянулась к пуговицам его рубашки. Господи, ведь всего несколько дней назад она испытывала к нему только ненависть и презрение! И оказалась достаточно одного взгляда, чтобы заставить ее делать все, что ему угодно. Теперь не хотелось ничего иного, только быть здесь, чувствовать это дикое пламя желания, охватившее их обоих… Только Элмер и никто, кроме него, не должен прикасаться к ней до конца дней.
— О, Элмер… — прошептала Глэдис в экстазе.
Элмер сорвал с себя наполовину расстегнутую рубашку, отшвырнул в сторону и приподнялся на руках, чтобы лучше видеть ее. Потом медленно опустился, она почувствовала прикосновение волосков на его груди и откинулась назад, издав короткий жалобный вскрик.
