- А, это вы! - рассеянно и, как показалось Юрию, недоброжелательно сказал он.
- Что-то спать не хочется. Вот, провожу вас, - пояснил Юрий.
- Проводите, - равнодушно согласился Семенов. Они долго шли молча. Семенов все покашливал и горбился.
- Вам не холодно? - спросил Юрий, так только, потому что его начинало тяготить это унылое покашливание.
- Мне всегда холодно, - как будто с досадой возразил Семенов.
Юрию стало неловко, точно он нечаянно коснулся больного места.
- Вы давно из университета? - опять спросил он. Семенов ответил не сразу.
- Давно, - сказал он.
Юрий начал рассказывать о студенческих настроениях, о том, что среди студентов считалось самым важным и современным. Сначала он говорил просто, но потом увлекся, оживился и стал говорить с выражением и горячностью.
Семенов слушал и молчал.
Потом Юрий незаметно перешел к упадку революционного настроения среди масс. И видно было, что он искренно страдает о том, что говорит.
- Вы читали последнюю речь Бебеля? - спросил он.
- Читал, - ответил Семенов.
- Ну и что?
Семенов вдруг с раздражением махнул своей палкой с большим крючком. Его тень так же махнула своей черной рукой, и это движение ее напомнило Юрию зловещий взмах крыла какой-то черной хищной птицы
- Что я вам скажу, - торопливо и сбивчиво заговорил Семенов, - я скажу, что я вот умираю...
И опять он махнул палкой, и опять черная тень хищно повторила его движение. На этот раз и Семенов заметил ее.
- Вот, - сказал он горько, - у меня за спиной смерть стоит и каждое мое движение стережет... Что мне Бебель!.. Болтун болтает, другой будет болтать другое, а мне все равно, не сегодня завтра умирать.
Юрий смущенно молчал, и ему было грустно, тяжело и обидно на кого-то за то, что он слышал.
- Вот вы думаете, что все это очень важно... то, что случилось в университете и что сказал Бебель... А я думаю, что когда вам, как мне, придется умирать и знать наверное, что умираешь, так вам и в голову не придет думать, что слова Бебеля, Ницше, Толстого или кого еще там . имеют какой-либо смысл!
Семенов замолчал.
Месяц по-прежнему светил ярко и ровно, и черная тень неотступно шла за ними.
- Организм разрушается, - вдруг произнес Семенов совсем другим, слабым и жалким голосом.
- Если бы вы знали, как не хочется умирать... Особенно в такую ясную теплую ночь!.. - с жалобной тоской заговорил он, поворачивая к Юрию свое некрасивое, обтянутое кожей лицо, с ненормально блестящими глазами. - Все живет, а я умираю... Вот вам кажется - и должна казаться - избитой эта фраза... А я умираю. Не в романе, не на страницах, написанных "с художественной правдой", а на самом деле умираю, и она не кажется мне избитой. Когда-нибудь и вам не будет казаться... Умираю, умираю и все тут!
