– Что же, по-твоему, и со мной могут запросто расправиться? – недоверчиво спросил Генри.
– Вот куда ты клонишь! – воскликнул мужчина, и в одно мгновение лук наместника оказался у него в руках. Вернее, лук будто сам прыгнул ему в руки.
– Дело не в том, могут тебя убить или нет. На этой земле не любят убивать. Эти слова, как крепкое вино, вскружили голову молодого Круза.
– Хорошо, я не пойду в вашу деревню. Я устал и хочу передохнуть. Мужчина протянул Генри его лук.
– Ну, раз отдохнуть – пойдем.
И он пошел впереди. Он был так спокоен, что Генри забыл пустить ему стрелу в спину. В пещере, куда они скоро пришли, было устроено маленькое жилище, в котором мог уместиться только один человек.
– Входи! – пригласил хозяин.
Едва Генри Круз вошел в жилище и сел на круглую циновку, как почувствовал смертельную усталость.
– Проголодался я. Поесть бы, – слабым голосом произнес он.
– Найдем что-нибудь.
Незнакомец принес кувшин с молоком, кашу и хлеб. Поджарил дичь, накормил и собаку. Насытившись, гость подобрел.
– Эй, человек! Как тебя зовут? – крикнул он. И хозяин назвал имя, которое никак не подходило ко всей японской среде, царившей во сне доктора Круза.
– Джон Смитли.
Страшно удивился доктор Круз и почувствовал, как его сон странным образом смешивается с реальностью. Но молодой наместник, казалось, не удивился совсем.
– Смитли, а ты здесь один живешь?
– Да.
– Для чего? – сыпал вопросы Генри Круз.
– Есть у меня заветная мечта.
– Какая же? – вольготно развалившись, допытывался гость.
– Вырезать бога.
– Бога? – переспросил Генри.
– Да, божество, которое охраняло бы покой, – радостно говорил Джон Смитли. – И дед мой вырезал. И отец тоже, а теперь мой черед настал. Если я когда-нибудь обзаведусь семьей, то мой сын продолжит мое дело.
Действительно, в доме были долото, молоток и множество других инструментов.
– А из чего ты вырезаешь божество? – спросил опять Генри Круз. – Из дерева? Из камня?
– Прямо на поверхности горы. Там очень красиво. Вокруг утеса пышно цветут цветы.
– Какие цветы?
– Разные. Если смотреть издалека, кажется, что они раскинулись пестрым ковром.
Из пещеры, даже в вечерней мгле, отчетливо виднелось очертание утеса, величаво взметнувшегося к небу. Но вырезанные на этом утесе божества видны не были. Солнце уже зашло, хотя его свет еще лежал на траве, густо устилавшей все вокруг – от утеса до порога жилища.
– Что это за трава, – спросил Генри.
– Трава забвения, – подкладывал хворост в огонь и отвечал хозяин.
