Доктор Круз чувствовал во сне необычайное воодушевление, словно он не спал вовсе, так конкретны и ясны были его чувства. Любая охота, будь то соколиная, на оленей или кабанов, возбуждала его. Не разбирая, счастливый день или несчастливый, кружил он по горам и долинам, завороженный ускользающей тенью птицы или зверя, и едва только чудилось ему вдали что-то живое, тут же пускался вдогонку, но ни разу, ни разу не удалось ему добыть даже голубка, даже зайчонка. Между тем лук: у наместника Генри Круза был превосходный: из сотни стрел, пущенных им, любая поражала самую середину мишени, но на охоте с этими стрелами творилось неладное, они улетали неведомо куда, хотя наместнику казалось, что летят они прямо в цель. И вот что еще удивительно: едва избегнув стрелы, птицы и звери вдруг пропадали, и никто не мог уследить, куда уносилась птица, куда уходил зверь. А сами стрелы?! Куда они падали, на дно ли ущелья, за краем ли долины, – никто не видел. Только стоял в ушах злой свист летящей стрелы. И неизменно в свите возникал один и тот же шепот:
– О, что за мощная рука!
– Наши стрелы попадают всего только в птицу или зверя. Правда, не так уж часто. А господин наместник с единого выстрела пронзает живые души!
– Уж не божество ли направляет его стрелы, если мы после этого ничего не видим?!
Лица хранили полную невозмутимость, но в иных голосах таилась издевка над досадой юного наместника, ведь ему было от роду восемнадцать лет. Но наместник словно бы и не слышал ни этих голосов, ни издевки. Он снова погонял коня. Казалось, живые мишени и бесследно исчезающие стрелы только распаляли его страсть к охоте. И вот однажды осенним вечером наместник со свитой ехал не спеша по пустынной дороге. Стрелы Генри в этот день летели, по обыкновению, мимо цели, но не везло и его свите – птицы и звери, как ни в чем не бывало, разгуливали на воле, дразня людей, которые в своих охотничьих уборах были для них не опаснее огородных пугал. Солнце садилось, воспаленные глаза молодого Круза налились кровью, свита еле волочила ноги, не было сил даже свистнуть, чтобы поднять зверя. Так они добрались до горной реки. Внезапно в придорожной траве возникло что-то желтое и тотчас исчезло, как будто его смахнули щеткой.
– Лиса! Держите ее! – закричали слуги наместника.
Они только вскинули луки, а уж стрела Генри блеснула в воздухе и вонзилась лисице в спину.
– А-а-а!
И все содрогнулись, так это было похоже на человеческий стон.
