Не задумываясь, что делает, Уиллис протянул руку и отвел несколько вьющихся прядей с высокого лба. Розмари слабо вздохнула, но не проснулась. Ее раскрытая ладонь лежала на подушке, запутавшись пальцами в волосах. Уиллису страстно захотелось освободить ее пальцы, взять ладонь в руку и поднести к губам Он с трудом подавил этот импульс.
Ладонь Розмари пересекали две слабые линии. Линия головы и линия сердца, вспопчнил Уиллис. Одна из его подруг увлекалась подобными вещами, но не посвящала в них Уиллиса. Жаль. Уиллис внимательнее взглянул на руку. Одна линия убегала вверх и влево. Другая уходила вправо. Сердце и голова никогда не встретятся, не сойдутся вместе.
Уиллис легко провел пальцем по ладони. Мягкая и теплая. Розмари всегда выглядела символом мягкости и теплоты. Уиллис вспомнил как часто он мечтал уткнуться в ее теплые свитеpa, спрятать лицо на ее маленькой груди и полностью скрыться от сухого мира математических формул.
Вот так действовала на него Розмари. Мечта о мягком теле Розмари — девочки, которая очаровала его в детстве, — иногда полностью парализовывала мыслительный процесс. Когда он должен был вычислять логарифмы и доказывать теоремы, когда он должен был рассматривать законы квантовой механики, он представлял ее rубы на своих губах, ее руки на своих плечах, ее…
Тихий стон прервал мысли Уиллиса. Он взглянул на Розмари. Ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза. Мгновение она смотрела на него туманным, нежным взором, ее пальцы медленно скользили по мужской руке. Уиллис подумал, что именно так Розмари будет смотреть на человека во время чувственной любовной игры. Через секунду Розмари проснулась. Ее глаза сузились, пальцы выпустили руку Уиллиса и сжались в кулак. Розмари села.
— Чего ты хочешь? — грубо спросила она.
Уиллису потребовалась целая минута, чтобы вынырнуть из сексуальных фантазий и вернуть себе голос. Наконец он прочистил горло и отвеТИЛ:
— Э… я… — Его пристальный взгляд блуждал по бедрам Розмари, которые обнажились еще сильнее, по стройным ногам…
Розмари поняла, что изучает Уиллис, натянула рубашку на колени и повторила:
— Уиллис, что ты здесь делаешь? Чего ты хочешь?
Он глубоко вздохнул и заставил глаза подняться вверх. Слабый румянец на щеках Розмари стал пунцовым, а Уиллис никак не мог вспомнить, что он собирался делать в ее гостиной.
— Я… э-э-э… — начал он во второй раз. И мысль, которая так мучила его несколько минут назад, сама выпрыгнула на волю:
