— Если он женится здесь — он подчеркнул «если», — то возьмет на себя заботу об остальных членах семьи. За исключением Томаса. — Мать печально посмотрела на сына. — Томас отправится ко двору.
— Но это же здорово! — воскликнула Эмис.
— Не глупи, — хмыкнула Фелиция. — Ко двору! Знаешь, что это означает? Бедный Томас будет там заложником, которого в любой момент могут изувечить или ослепить, исполняя королевскую прихоть.
Томас стиснул зубы, чтобы подавить крик, и задрожал от страха. Клэр тотчас обняла его.
— На самом деле никто не причинит ему зла, если он будет достойно себя вести, — вмешалась леди Агнес. — Кстати, это относится ко всем заложникам.
— Не верю, — сказала Клэр. — С чего бы королю проявлять такую заботу о семье изменника?
— Потому что он хочет установить порядок, — устало вздохнула леди Агнес. — Надо признать, что долгие годы спокойной безбедной жизни расслабили вас всех. Так было испокон века! Мужчины сражаются и погибают, женщины переходят из рук в руки, как движимое имущество. Зачем королю лишнее беспокойство, которое ему обеспечено, если он выкинет нас на улицу? Ему важно соблюсти видимость законности и сохранить порядок.
— Тогда главное — не позволить ему сделать это!
Леди Агнес сердито стукнула палкой об пол.
— Тебе хочется просить милостыню на дороге? Подумай сама. Если мы бросим вызов королю, нам даже черствой корки не подадут!
Эмис тихо запричитала, и даже Фелиция стала мрачнее тучи. Леди Мюриэль обняла своих детей.
— Леди Агнес права. Мы в безвыходном положении. Бог свидетель, я сама готова была отдать себя на растерзание этому варвару. Но я ему не нужна.
— Ну, кто из вас согласен быть невестой нового хозяина Саммербурна, а кто — заложницей? — поинтересовалась леди Агнес.
Эмис внезапно перестала плакать.
— Никто! — воскликнула Фелиция, заливаясь румянцем. — Это жестоко! Мы все уйдем в монастырь. Никто, даже король, не может помешать женщине стать Христовой невестой.
— Возможно, и так, — кивнула леди Агнес. — Но вы уверены, что церковь вас примет? Вы ведь теперь нищие. Все мы нищие. Даже платья, которые на нас надеты, и те нам не принадлежат. А Христова невеста должна принести в монастырь приданое.
— И все-таки это невозможно, — упавшим голосом повторила Фелиция. А Эмис так растерялась, что даже не смогла снова заплакать.
Увидев, что мать улыбается, Клэр очень удивилась. Но через минуту все прояснилось.
— Он не показался мне таким уж ужасным человеком, Фелиция. Внимательный и рассудительный. К тому же та, кто согласится стать его невестой, получит высокое право называться леди Саммербурн, — сказала леди Мюриэль.
