- Да-да, конечно... А куда ехать-то, не далеко?
- До Твери электричкой, а там еще сто километров на автобусе.
- Понятно... Передавайте дела... Впрочем, нет, несите-ка всю документацию мне сюда. По срочным делам введите меня хоть немного в курс. шеф вдруг заговорил тоном ребенка, который очень боится остаться один, без взрослых...
Когда передача дел завершилась, шеф открыл свой сейф и, поколебавшись, достал несколько зеленых банкнот:
- Вот, Василий Николаевич, это вам от фирмы... примите мои соболезнования... и в память о моем отце.. он вас так ценил... - шеф протягивал пять стодолларовых бумажек.
Этого момента Мельников ждал с внутренним напряжением, опасаясь, что шеф пожадничает или просто забудет и придется униженно напомнить. Что тот расщедрится на пятьсот баксов, он никак не ожидал - ну, сотня, максимум две. Ему даже стало стыдно, что всего несколько минут назад он думал о своем начальнике так плохо. Искренне поблагодарив, Мельников покинул офис.
2
С долларами ехать в деревню было, конечно, неудобно. Мельников часа полтора пробегал по обменным пунктам в поисках наивысшего курса покупки валюты. Поменял в подземном переходе на Лубянке.
В шесть вечера он наконец явился домой. Жена, начавшая собирать его в дорогу, сообщила, что сестра уже вернулась и ждет звонка.
- Дуня, ты получила телеграмму? - спросил Мельников, как только сестра взяла трубку.
- Нет, наверное, мама только тебе послала... лишние деньги все-таки... Когда поедем-то, как думаешь? Завтра с утра лучше всего.
- Да, я тоже так думаю. Твои-то собираются? - он задал сестре весьма щекотливый вопрос, так как не без оснований опасался, что ни один из троих внуков не изъявит желания проводить деда в последний путь и ехать им придется вдвоем.
- Ой, нет, Вась... Мишка-то только на работу устроился, сразу-то ему неудобно отпроситься, место потерять можно. А Валька-то, сам знаешь, всегда по весне болеет, а тут дорога... не осилит, сама сляжет. А твои как?
Сестра, конечно, лукавила. Скорее всего, ни ее двадцатидвухлетний сын, ни девятнадцатилетняя дочь просто не захотели в весеннюю распутицу тащиться за двести верст в глухую деревню. Но он не имел морального права упрекнуть сестру, так как и его домочадцы, жена и дочь, не выразили желания ехать хоронить явно зажившегося на этом свете родственника.
- Да тоже не могут, Дунь... У молодых жизнь - сплошные проблемы. Так что придется нам с тобой вдвоем ехать, - не стал вдаваться во внутрисемейные подробности Мельников.
