Имя Уолтера Армитиджа было упомянуто в военных донесениях лично герцогом Веллингтоном. Смерть героя, пытавшегося спасти молодого лейтенанта, поразила воображение самого великодушного из джентльменов – принца Уэльского, и через год майор Армитидж был удостоен посмертной награды. В Карлтон-Хаус пригласили его вдову, которая доказала свою преданность мужу, постоянно сопровождая его во время военной кампании на Апеннинском полуострове и при Ватерлоо. Такая необыкновенная женщина, потерявшая мужа-героя, ни в чем не должна нуждаться, заявил во время ее представления принц Уэльский. Софии пожаловали скромный домик в одном из славных пригородов Лондона и за счет правительства предоставили троих слуг. Кроме того, ей назначили пенсию, хотя и небольшую, но обеспечивавшую независимость от деверя и ее родного брата, который после смерти отца унаследовал его торговлю.
Сам Уолтер почти ничего не оставил своей вдове. Значительное приданое Софии, из-за которого он и решил на ней жениться – хотя она знала, что Уолтер был к ней искренне привязан, – потихоньку растаяло за годы их совместной жизни.
В течение года после знаменательного появления Софии в Карлтон-Хаусе жизнь казалась ей довольно приятной. Это событие вызвало всеобщий интерес, о нем писали во всех лондонских газетах и даже в нескольких провинциальных. В отсутствие самого Уолтера София неожиданно стала национальной героиней. Будучи всего лишь дочерью простого купца и вдовой младшего сына виконта, то есть довольно незначительной по происхождению персоной, она неожиданно приобрела широкую славу. Устраивая очередной прием, каждый вельможа стремился заручиться ее согласием посетить его, чтобы затем похвастаться, что среди его гостей была знаменитая миссис София Армитидж. Постепенно София привыкла рассказывать о жизни офицерской жены, кочующей вместе с полком мужа по полям сражений.
А в прошлом году, когда, казалось, ее слава немного потускнела, неожиданно она воссияла с новым блеском: в Лондон прибыл лейтенант Борис Пинтер, младший сын графа Хардкасла и однополчанин Уолтера, который, кстати, не слишком его жаловал, и начал повсюду рассказывать о том, как, рискуя жизнью, Уолтер спас его, бывшего тогда простым прапорщиком и подвергшегося смертельной опасности по собственной беспечности и неопытности.
Общество было очаровано новой героической историей, и его роман с вдовой Уолтера Армитиджа возобновился с прежней пылкостью.
А вскоре Софии представили первый из «долгов», как она привыкла называть их про себя. Она была достаточно наивна, чтобы считать, что он и будет последним. Но через месяц с нее потребовали уплатить еще большую сумму. София надеялась, что уж на этом все наверняка закончится, и за зиму, когда от «кредитора» не последовало новых заявлений, надежда эта окрепла.
