– И где, по-вашему, я смогу найти такие деньги? – невольно вырвался у нее вопрос.
От шантажиста не дождешься сочувствия, и она давно уже решила никогда и ни о чем его не просить, не показывать ему своей слабости.
– Как, Софи? – воскликнул он, показывая в улыбке свои крупные белоснежные зубы – ей всегда казалось, что они вот-вот превратятся в клыки. – У вас есть деверь, который владеет имением в Гемпшире, и брат, хотя и не джентльмен, но, говорят, достаточно богатый, чтобы только на карманные деньги приобрести весь Гемпшир. Может, настало время призвать одного из них на помощь вдове Уолтера?
А во время войны он обращался к ним с Уолтером «сэр» и «мэм» и при этом обязан был отдать честь или почтительно поклониться.
Она посмотрела на него с холодным презрением. Такой момент, конечно, может наступить – точнее, обязательно наступит, – но только когда она окажется в совершенно беспомощном положении. А это произойдет уже в следующий раз, внятно произнес ее внутренний голос. Но она не станет вовлекать Томаса в это грязное дело, к которому он не имеет отношения, если только у нее не будет иного выхода, а мысль рассказать обо всем Эдвину казалась ей просто чудовищной.
– Я тут случайно нашел еще одно письмо, Софи, – сказал Борис Пинтер, доставая его из кармана. – Оказывается, завалилось за ящик, а я-то думал, что уже вернул вам все письма. Можно только ужаснуться, когда подумаешь, что я мог его оставить в комнате, где его легко обнаружил бы новый жилец! Ведь он мог бы решить, что обязан предать это письмо гласности, не так ли? Вы действительно хотите приобрести все его письма, Софи, как последнюю память о старине Уолтере?
Он всегда приносил с собой по одному письму, передавал его в руки Софии и неотступно следил, чтобы она не уничтожила письмо до того, как заплатит. Первое письмо она прочла с начала до конца. Сомнений не было – оно было написано рукой Уолтера. Она испытала странное облегчение, не найдя в нем вульгарных выражений или шокирующих деталей. Только глубокую, романтичную нежность – она и не подозревала, что Уолтер способен на нечто, даже отдаленно имеющее отношение к поэтичности. Из содержания письма было непреложно ясно, что Уолтер был страстно, безответно влюблен. Она взглянула на имя, указанное в начале письма, на подпись Уолтера внизу. Последовавшие затем письма она уже не читала, а только бегло просматривала, чтобы убедиться, что это очередное письмо, написанное Уолтером.
