— Так что нам есть чем заняться, — произнес Витторио, оглядывая одного за другим всех мужчин. Данте кивнул.
— И прежде всего нашей Республикой. Ведь этот беспокойный монах уже убедил многих, что за советами нужно обращаться только к нему, как будто он сам Господь! А это значит, что поиски более разумного пути исключаются.
На этот раз никто не взглянул в сторону Сандро Боттичелли, и художник, очевидно понимая, что остался в меньшинстве среди противников Савонаролы, промолчал.
На серебряных подносах принесли красную жареную рыбу в соусе, за ней последовало заливное — очищенная от костей фаршированная вареная рыба. Прежде чем перейти к новому блюду — окуню, а затем дичи в остром соусе, — всем предложили свежие овощи и миндаль.
На некоторое время, пока гости ели, разговор утих. Перед десертом — лимонные конфеты и марципан — были предложены свежие фрукты. Затем Леон Сарцано обратился к Родриго:
— Я все думаю… Имя Валенти кажется мне знакомым. Не так ли звали того парня, который был замешан в историю с Марио ди Корсини несколько лет назад?
Последовавшая неловкая пауза подобно надвигающейся буре нарушила атмосферу непринужденности. В зале явственно ощущалось напряжение.
Никто не смотрел на Родриго — только Леон, в ожидании ответа на свой вопрос… и Джульетта.
Прежде чем Данте успел встать на его защиту, Родриго заговорил. Его голос звучал спокойно.
— Это был… это я, — он не удержался и взглянул на Джульетту. Ее глаза были очень близко и выжидательно смотрели на него. Отвечая Леону, он обращался к ней.
— Уверяю вас, Леон, я не убивал Марио ди Корсини. Это был несчастный случай. Здесь, за столом, есть три свидетеля, которые могут подтвердить мои слова.
Включая вас, сказали девушке его глаза, прежде чем Родриго повернулся к Леону.
— Если Родриго и виноват в чем-то, — вмешался Данте, — так только потому, что хотел защитить моего племянника Бернардо. Они с Марио фехтовали, а потом Бернардо отвернулся, и Марио в шутку — как мы предполагаем — напал на него. Риго, видевший все это, подумал другое.
Нардо! Родриго как будто снова услышал тревожный крик Джульетты. Страх, прозвучавший в нем, был таким же явным, как и нападение Марио на Бернардо де Алессандро.
— Должно быть, мы дали ему повод так думать, — холодно заметила Джульетта.
Никко подался вперед, собираясь ответить сестре, но его опередил Родриго.
— Я никогда не забуду, как вы вскрикнули, Мона Джульетта, пытаясь предупредить вашего кузена, — спокойно проговорил он.
