Леон Сарцано считался красивым мужчиной, хотя и немного грустным после смерти жены. Вероятно, это ее лучший — и может быть последний — шанс покончить с ненавистным и унизительным положением незамужней женщины. Да ведь покойная жена Сарцано, когда родила, даже не была старше Джульетты!
— Как ваша нога? — спросила Лиза, входя в комнату.
Джульетта покачала головой и высунула распухшую ногу из-под платья.
— Аристо так стремится позаботиться обо мне, что я умру от раны! — мрачно ответила она. — Больно не только ступать, я даже не могу надеть туфлю! Что толку от такого выбора платьев, если я не могу как следует одеться и пойти в зал?
— Мадонна Джульетта? — в дверях возник Аристо, напугав обеих девушек.
— Где ты был? — воскликнула Джульетта низким от отчаяния голосом. — Посмотри на мою ногу! И Леон Сарцано придет на обед… Думаю, папа собирается договариваться о помолвке, а я в таком ужасном положении!
Карлик вошел в комнату, и Джульетта заметила в его волосах и одежде застрявшие обрывки листьев и еще какой-то сор.
Казалось, он еще больше сгорбился, когда протянул ей маленький сверток.
— Простите, Мона Джульетта. Мне пришлось искать нужную траву по всему лесу, а потом еще готовить порошок.
— Все это время ты провел в лесу? — не поверила девушка.
— Да, — спокойно ответил Аристо. — Дошел до самого цыганского табора.
Цыганский табор?
Вихрь чувств закружил ее при мысли о ночном незнакомце и о том, чем они занимались. Какое-то томящее тепло охватило живот, покраснели щеки. Вспомнит ли она о нем, когда будет замужем? Не пожалеет ли, что не этот мужчина — ее муж?
Ты наверняка больше никогда его не увидишь, резко возразил ей голос рассудка.
— Мона Лиза, вы не принесете теплой воды? — и как всегда, когда Аристо обращался к ней так вежливо и формально, Лиза покраснела, смутилась и поспешила выполнить поручение.
Когда служанка ушла, карлик повернулся к Джульетте.
— Извините, мадонна, я не могу двигаться быстро, а поиски травы на четвереньках — дело нелегкое. Просить помощи я не осмелился, пришлось бы солгать.
Джульетта мгновенно простила его.
— Спасибо, Аристо. Жаль, что тебе больно, — и прикусила губу, сама в этом виновата. Сейчас он напоминал огромного паука, свернувшегося, готового защищаться.
— Смогу я присутствовать на обеде сегодня вечером? — это волновало ее прежде всего.
Аристо кивнул, положил сверток и наклонился осмотреть ногу.
— Порошок снимет опухоль и приглушит боль. Он сильнее того, что я применил вчера.
