— У меня свое где-то есть.
— В независимость еще наиграешься. А пока не трать время на поиски и держи мое.
Проблемы быстро утряслись, машину выслали по Ириному адресу, и у Давида даже осталось время, чтобы позавтракать.
— Ванная у тебя тесновата, — покачал головой он. — Я и Насте все время об этом твержу. Да и сама квартира маленькая. Рояль поставить некуда. Ира, в доме никто побольше апартаменты не продает? Купили бы. Как удобно. И Настя рядом.
— Во-первых, ты завтра улетаешь, во-вторых, в Японию едем, — сочла своим долгом напомнить она.
— Не насовсем же. У нас должен быть тут свой дом.
Он уже верит, что мы останемся вместе!
— А без рояля я не человек, — продолжил Давид. — Даже если на несколько дней в Москву, заниматься надо. А гостиницы надоели! Хочется своего угла. С тобой. И чтобы к Насте поближе. Внуков нянчить, когда совсем старенькие станем. Ира решилась:
— Давид, хочу открыть тебе страшную тайну.
Он с ужасом посмотрел на нее:
— У тебя уже есть внуки? Прямо сразу, без детей? Или дети тоже? Ты от меня скрывала?
Ира прыснула.
— Нет, моя тайна не такая страшная. Хочу тебе сразу признаться, что ничего не понимаю в музыке.
— Эка беда, — отмахнулся он. — Я за нас двоих достаточно понимаю. Постепенно разберешься. Не такая сложная наука. Мне главное, чтобы ты меня понимала.
— С этим проблем нет, как мне кажется.
— Тогда и не мучайся. Остальное приложится.
В домофон позвонили.
— Бегу, бегу, — проорал в трубку Марлинский. — До вечера. Машина за тобой придет. Вместе с билетами.
— И еще один мне нужно для Дашки, — в последний момент вспомнила она.
— Для Дашки всенепременно! — Он уже вылетел на лестничную площадку. — Ах, черт! К дочери так и не зашел. Ладно! После концерта увидимся. А встретишь раньше — большой ей привет от меня.
Дашке Ирина позвонила сразу же, однако поговорить они не смогли. Подруга убегала на работу. И к Ире вечером поспела лишь за несколько минут до прихода машины. Мучаясь любопытством, она по пути к консерватории то и дело принималась шепотом расспрашивать:
— Ну расскажи хоть, как он?
— Потом, — с опаской косилась на водителя Ира.
— Ты хоть счастлива? — не унималась Дарья.
— Абсолютно. Едем в Японию.
— Везет же людям! Два месяца в Японии на халяву.
Ира сперва на нее шикала. Та умолкала, но ненадолго.
Концерт на этот раз был сольный. Марлинский играл Шопена, и Ире казалось, что для одной нее. Если бы еще не мешала Дашка, которая постоянно тыкала ее в бок и шептала:
— Какой красавец. Как играет. Как же тебе повезло.
