В антракте он искрометно шутил, рассказывал забавные истории, а во время спектакля что-то тихо нашептывал ей на ухо; Жене были невероятно приятны его интонация, его жесты, его лицо, его взгляд, на нее обращенный.
Он изо всех сил хотел ей понравиться. И понравился! Женя позволила себе на несколько часов помечтать. Забыть о разводе, о сыне, о чувстве долга и стать той, какой по сути до сих пор и была — молодой девчонкой, жаждущей любви и полной радужных надежд на будущее.
Прекрасная сказка длилась весь вечер. Они не расставались ни на секунду. Говорили, смеялись, ласкали друг друга взглядами. Женю переполняла искрящаяся радость, которая пьянила ее словно шампанское.
Во время банкета сосед увлек Женю показывать театральное закулисье. Где-то там и случился их длившийся чуть ли не вечность упоительный поцелуй, в котором она почти забыла себя, и прошлое, и вообще все, что предшествовало сему мгновению. Были только она и он, и пятачок неровного закулисного пола, где стояли они, тесно прижавшись друг к другу и слившись губами.
А потом шампанское радости будто выдохлось, превратившись даже не в воду, а в яд. Женю пронзила боль, острая, отрезвляющая, и она с ужасом осознала: за несколько часов украденного у жизни счастья придется мучительно долго расплачиваться. Она влюбилась! Влюбилась по уши в этого замечательного умненького мальчика! Влюбилась, но не имела права открыть ему всей правды о себе. Не станет она вешать на него свои грехи и ошибки! На него, такого чистого и открытого!
Выход виделся лишь один: сбежать, не оставив ни фамилии, ни телефона, ни адреса. Только это окажется честно по отношению к нему. Он — красивый, хороший, добрый, у него вся жизнь впереди! А ее, Женин, смысл жизни отныне в том, чтобы стать по-настоящему самостоятельной и вырастить сына. Каждый должен расплачиваться за свои ошибки. В этом ее родители правы.
Вернувшись из театра и сняв злосчастное платье, Евгения долго рыдала, уткнувшись в подушку, чтобы HHKTQ не услышал. Именно в эту ночь она окончательно простилась б юностью и по-настоящему ощутила себя взрослым человеком.
Ощутить-то ощутила, однако любовь к замечательному мальчику убивать в душе пришлось долго. Она даже Лизке про это никогда не рассказывала. И себе категорически запретила вспоминать об этом волшебном вечере.
С годами образ возлюбленного немного стерся. Тем не менее стоило ей случайно вспомнить о нем, в груди начинало болезненно щемить, и Женя в который раз принималась думать: может, все же она тогда была не права? Так ли уж был велик ее грех? Да и грех ли вообще? Мог ли ее ребенок стать препятствием на пути настоящей любви?
