– В жалкое подобие?
– Не прикидывайся, что впервые об этом слышишь! – вскипела Трейси. – Парк доживает свои последние дни. Хотя не сомневаюсь, что свою прибыль ты получаешь исправно. Уверена, что на бумаге все выглядит вполне пристойно. Но персонал не задерживается, увольняется толпами. Дело теперь за посетителями. Не за горами то время, когда и они начнут обходить парк стороной.
Трейси замолчала. Рикардо побелел он гнева, на его лице играли желваки. Он был так страшен, что Трейси не на шутку испугалась и теперь удивлялась, как смогла высказать накипевшее в глаза самому Рикардо Энрикесу.
– Но какое отношение это имеет к тебе? Зачем тебе…
– …С ним обручаться? – закончила Трейси мысль Рикардо, когда он вдруг осекся. – Ты еще смеешь спрашивать меня, зачем мне продаваться такому негодяю, как Пол? – Ее грубые слова заставили Рикардо поморщиться. – Потому что я дочь своего отца, я сознаю, что надо делать, и делаю это. Мой отец вовсе неплохой бизнесмен, как ты полагаешь, – продолжала внезапно окрепшим голосом. – Он не игрок и не пьяница, швыряющий деньги налево и направо. Моя сестра была тяжело больна… Деньги, вырученные от продажи парка, помогли продлить Лизбет жизнь.
– На сколько?
– Почти на год. Ей требовалась срочная операция. Мы знали, что это большой риск, что успеха никто не гарантирует. Но она сказала, что готова рискнуть, потому что существование давно превратилось для нее в агонию. Операция подарила ей восемь бесценных месяцев жизни. За это время мы успели сказать ей все, что должны были сказать, наполнили последние ее дни любовью. Лизбет увидела мир. Я знаю, что, если бы отцу снова пришлось выбирать, он поступил бы точно так же.
– Все же я не понимаю…
– Смерть открывает горизонты, но, к сожалению, не выключает счетчик. Счета не исчезают, когда перестают что-либо значить. Теперь отец должен начать все заново. Должен за гроши вкалывать на Рикардо Энрикеса и наблюдать, как его любимый парк превращается в ничто! – Трейси почти сорвалась на крик. – Отцу ничего не нужно, он только хочет проработать еще хотя бы два года. Два года требуются ему для того, чтобы погасить закладную на дом и заработать хоть какую-то пенсию. Два года честной работы за справедливую плату. Но какое дело до этого великому и всемогущему Рикардо Энрикесу? Его, кроме прибыли, ничто не заботит.
– Ты ошибаешься, – довольно спокойно возразил Рикардо. – Да, безусловно, меня заботит прибыль, я, в конце концов, бизнесмен, но меня волнует и благосостояние моих сотрудников, и за это они платят мне абсолютной преданностью. Мне не нужно стоять над ними надсмотрщиком, следить за каждым их шагом, я и без этого знаю, что они выкладываются на все сто процентов.
