— Что это, от радости? — спросил он со смехом. — Долгожданные вести?
— Ах! тут много всего! — ответила она, разглядывая печать.
— Я пойду к себе, сударыня.
Он прошёл в кабинет, где написал брату о своём намерении обеспечить пожизненной рентой г-жу Грюже. Когда он вернулся, то на маленьком столике около кровати Клеманс был уже приготовлен для него обед, и Жозефина ожидала тут же, чтобы ему прислуживать.
— Если бы я была на ногах, с какой радостью я прислуживала бы тебе сама, — сказала г-жа Демаре, когда Жозефина оставила их одних. — Ах, даже на коленях! — продолжала она, гладя своими бледными руками волосы Жюля. — Благородная душа, ты был сейчас, дорогой мой, очень добр. Ты облегчил мои страдания своим доверием больше, чем все доктора мира сделали бы своими предписаниями. Твоя женская деликатность — ведь ты умеешь любить, как женщина! — пролила в моё сердце такой бальзам, что почти исцелила меня. Это передышка, Жюль, наклонись ко мне, я хочу поцеловать тебя в голову.
Жюль не в силах был отказать себе в удовольствии поцеловать Клеманс. Но он сделал это не без угрызений совести, он чувствовал себя ничтожным перед этой женщиной, в невинность которой ему хотелось верить, несмотря ни на что! Она испытывала какую-то грустную радость. Чистая надежда светилась на её лице сквозь печаль. Оба они, по-видимому, одинаково страдали оттого, что вынуждены были обманывать друг друга; ещё одно ласковое слово, и, обессилев от страданий, они признались бы друг другу во всем.
— До завтра, до вечера, Клеманс.
— Нет, сударь, до полудня, вы узнаете тогда все, и вы преклоните колена перед вашей женой Ах, нет, тебе не придётся унижаться, нет, я все простила тебе; нет, ты ни в чем не повинен. Послушай, вчера ты жестоко со мной поступил; но, быть может, моя жизнь не была бы такой полной без этой скорби.
— Ты околдовала меня, — воскликнул Жюль, — ты заставляешь меня раскаиваться.
— Бедный друг, судьба сильнее нас, и я не властна в своей судьбе. Завтра мне нужно будет выйти из дому.
— В котором часу? — спросил Жюль.
— В половине десятого.
— Клеманс, — ответил г-н Демаре, — побереги себя, посоветуйся с доктором Депленом и со стариком Одри.
— Лучшие советчики — сердце и мужество.
— Я предоставляю тебе свободу и навещу тебя завтра в полдень.
— Ты не посидел бы со мной немного сегодня вечером? Я чувствую себя совсем здоровой.
Окончив дела, Жюль вернулся к жене, движимый непреодолимым влечением. Любовь его была сильнее всех мук.
