Каковы ее три закона, подумал он. Первый закон: ты должен защищать роботов всеми силами души и сердца. Второй закон: ты должен соблюдать священные интересы «Ю. С. Роботс», если они не противоречат Первому закону. Третий закон: о людях ты должен думать только в том случае, если это не противоречит Первому и Второму законам.
Была ли она когда-нибудь молода, свирепо думал он. Испытывала ли хоть однажды какие-то эмоции?
Космос! Как он хочет что-нибудь сделать… сорвать это невозмутимое застывшее выражение с ее лица.
И он сделает это!
Клянусь звездами, я это сделаю. Если только выйдет из этого дела в здравом рассудке, он растопчет ее, а с нею и ее компанию и весь этот выводок роботов. Именно эта мысль двигала им больше, чем страх тюрьмы или желание не уронить себя в глазах других. Эта мысли почти лишила его страха. Почти.
Один из пилотов, не оглядываясь, сказал ему:
– Можете прыгнуть отсюда. Осталось полмили.
Блейк горько спросил:
– Вы не сядете?
– Нам строго приказано не делать этого. Вибрация от посадки может…
– А вибрация от моего приземления?
Пилот ответил:
– Я выполняю приказ.
Блейк больше ничего не сказал, он надел костюм и подождал, пока откроют шлюз. Справа к металлическому костюму была прочно прикреплена сумка с инструментами.
Когда он уже проходил в шлюз, ожили микрофоны в шлеме.
– Удачи, доктор.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы он сообразил, что это пилоты корабля.
– Спасибо, – неловко, почти обиженно ответил Блейк.
И оказался в космосе, медленно поворачиваясь, после того как слегка вбок оттолкнулся от борта корабля.
Он видел ждущий его «Парсек»; глядя между ногами в момент поворота, видел выхлопы двигателей корабля, который привез его сюда.
Он один! Космос, как он одинок!
Был ли кто другой в истории человечества так одинок?
Поймет ли он, вдруг подумал Блейк, если что-нибудь случится? Успеет ли осознать? Почувствует ли, как гаснет его разум?
Или это произойдет неожиданно, как удар силового ножа?
В любом случае…
Он ни на мгновение не забывал шимпанзе, с пустым взглядом, с дрожью безмозглого ужаса.
Астероид теперь находился в двадцати футах под ним. Он абсолютно равномерно плыл в пространстве. Если не считать деятельности человека, ни одна песчинка не шевельнулась на Нем за астрономический период времени.
В абсолютной неподвижности Его какая-то пылинка вывела из строя рабочий механизм на борту «Парсека», частичка грязи остановила какую-то подвижную деталь.
Может быть, нужна лишь слабая вибрация, легкая дрожь от встречи массы с массой, чтобы освободить эту движущуюся часть, вернуть ее в действие, вызвать гиперполе, раскрыться, как перезревшая роза.
