Забытый мир, мир Боттичелли и Донателло, Тинторетто, Джорджоне, Рафаэля... Необыкновенный мир поразительных видений, который живет своей жизнью, своим Временем, в котором на Века остановились чувства и где живые и юные никогда не стареют, не умирают; где старость не сходит с ума, а прозорлива и мудра на века; где жертвы погибают с улыбкой на устах и прощают своих хладнокровных убийц, постигая при этом Вечность; где от самой страшной боли никогда не кричат... И где всегда классическая Гармония разлита в светящихся и нетускнеющих горизонтах и перспективах, вычерченных иногда с нарушением законов пропорций, но всегда создающая волшебную иллюзию Другого Измерения.
Память строго выстраивает ассоциативный ряд казалось бы случайных событий; но не верьте: нет ничего случайного в этом несовершенном мире. И когда я писала этот сценарий, то наверное, совсем не случайно на моем рабочем столе оказалась редкая и крамольная по тем временам книга из далеких 70-х, изданная американским издательством "Марс", в черном блестящем переплете; на последней странице мною были подчеркнуты таинственные строки: "НИКОГДА НЕ ПОДЧИНЯЙТЕСЬ ЧУЖОМУ БЕЗУМИЮ..."
Но вернемся в готический зал, рассмотрим вместе с Андре библейские сюжеты витражей и мраморные скульптурные композиции, которые в потоках льющегося, расцвеченного цветными стеклами воздуха будто бы вибрируют в пространстве. Неожиданно, вдруг, перед Андре возникла очень старая, горбатая
смотрительница и сухо предупредила его: музей работает только до 4-х; следовательно, у него оставалось всего 2 часа на весь лабиринт великолепных залов, надо было поторопиться... В руках был путеводитель по музею, а еще было предвкушение пленительного общения с этим таинственным "Зазеркальем", которое влекло, пугало и притягивало из старинных массивных позолоченных рам, в которых, как в старинных зеркалах, растворилась чужая жизнь, чужая судьба, чужая энергетика.
Два часа пролетели, как мгновение, оставалось несколько минут до закрытия музея. Смотрители, наверное, успели бесшумно уйти. Не было нигде ни души... Как назло, нигде не было табличек, указывающих на выход "EXIT". Залы уводили Андре через бесконечные инкрустированные двери с массивными медными медальонами в картинный лабиринт, заставляя многократно повторять маршрут и приводя его снова и снова на прежнее место. Это было короткое замешательство, почти шизофрения, картинный абсурд... В какое-то мгновение ему стало казаться, что картины живые, что в каждой из них, как в кино - свой фильм, своя жизнь, свои события и что это все неотвратимо и бесконечно.
