Вы въехали в деревню, и ты велел людям спешиться и отдыхать. Эминар ал-Леад не стал с тобой спорить, он и сам все прекрасно понимал.
То, что в деревне побывали джиэммоны, вы узнали чуть позже.
Только это ничего не меняло, совсем ничего.
Разве что — ты не удивился, когда почувствовал: кто-то пытается завладеть твоим разумом. Это было даже смешно. Мысленно ты ударил наотмашь по этим бархатным, таким мягким щупальцам, которые ласкали, уговаривали, убаюкивали.
Тогда джиэммон заговорил с тобой как с равным.
И это было еще смешнее: эта тварь… с тобой — как с равным!.
Но он не сдавался, он предложил тебе то единственное, от чего ты сейчас не смог бы отказаться.
И ты согласился — и впустил его «на ночлег», ибо дозорные уже заметили вдалеке тех, кто шел по вашим следам. Преследователей было много, Каракурт, наверное, захватил с собой всех. Старые обиды — со временем они лишь становятся острее. Каракурт хотел расквитаться с тобой наверняка, сполна.
И хотя твоих людей было мало, несравнимо меньше, нежели Каракуртовых головорезов, теперь ты не сомневался в победе. «В шулдара словно вселился джиэммон», — могли бы сказать о тебе те, кто был с тобою в том бою.
Могли бы — и ошиблись бы ровно на одно слово.
Потом…
«Потом, — напоминает сидящая в тебе тварь, — ты попытался нарушить договор. Убить меня! — Голос джиэммона с каждым мгновением набирает силу, он очень разгневан, твой нечаянный сосед по телу, твой нежданный господин. — И ты, — признает он, — едва не убил меня. Вот только где бы ты был теперь, если б не я? Стервятники уже выклевали бы твои глаза, шулдар, и ветер занес бы твое тело песком — и никогда не повстречал бы ты Иллэйсу… кстати, ты уверен, что именно ты любишь ее? Вожделеешь — да, после долгого странствия через пустыню это вполне объяснимо, но вот — любишь ли? Способен ли ты вообще любить, твое могущество? Я дал тебе многое, Иллеар: и тогда, в деревне, и после. Ты можешь лучше и тоньше чувствовать запахи. В бою ты становишься сильнее. В постели — ненасытнее. А еще ты наконец-то научился любить, но это не ты — я полюбил Иллэйсу. Я! Убей меня — и что останется? Ты снова превратишься в идеального правителя: без чувств, без сердца, без души. Иллэйса перестанет тебя волновать: всего лишь красивая девчонка, еще одна из многих. Но ты будешь помнить, каково это — любить. Не чувствовать, но помнить, шулдар. Всегда, до самой смерти. Вот это я тебе обещаю!»
Ты слушаешь его — и смотришь в ее глаза.
