— Ладно, Мельник. Я понял. Мне уехать надо на пару дней. Может, больше. Как приеду, сразу же позвоню. Я ни в чем еще не уверен.
— Значит, тебя несколько дней не будет? — уточнил Аркадий.
— Да. Не звони сюда. Пока.
Глазов положил трубку. Что за черт? До чего они докопались? Не может Аркаша Мельников и его коллеги с Петровки знать про писателя. Только он один знает, и все. Ну еще Юлия. Он опять открыл книгу, но читать не смог. В голову лезли разные мысли, Дмитрий тер пальцами глаза, пытаясь отогнать дремоту, но сам не заметил, как отключился, растянувшись на диване рядом с творением Акима Шевалье…
…С этого момента спать он не мог вообще. Какой уж тут сон, когда жизнь висит на волоске! Разумеется, никто не сказал, что его собираются убить. Напротив: сделай, что просят, и получишь свободу. Купи то, что тебе и так принадлежит. Сам все понял. Сделка не может состояться. «Это вряд ли», — сказала она. И по лицу жены он понял: возврата не будет.
И сон ушел. Как же так? Ведь был безмерно счастлив, и даже не подозревал об этом! Наоборот. Жаловался на жизнь, случалось, убивал время. Попробуй теперь пожалуйся, когда осталось несколько дней! Глупец! Надо непременно отсюда бежать! Но как? Куда? Где ближайшая деревня? Где шоссе? И где он вообще находится? В машине ему вкололи какой-то наркотик, очнулся здесь, в деревенском доме. За окном слепящая белизна. Куда ни глянь — снег. То, о чем мечталось всегда: тишина и забвение. Глупец!
В доме постоянно находились трое. Старались ему не мешать, ходили тихо, спали по очереди и ничего не хотели объяснять. В контакт не вступали. Ему привезли старенький компьютер, выделили комнату, комплект чистого постельного белья, и оставили наедине со своими мыслями. Вернее, страхами. Постепенно он начал сходить с ума.
Единственным спасением была книга. Пока писал, забывал обо всем. Должно быть, на то и было рассчитано. Что, оказавшись взаперти, он начнет изливать душу. А кому изливать, как не бумаге? Бумага все стерпит. Он сходил с ума. Начиналась паранойя. По ночам чудились шорохи, из углов на него пристально смотрели оборотни и вампиры. Ждали. Он оказался пленником собственного воображения. Он грезил воскрешением из мертвых. И писал об этом, как о вполне возможном.
Мысль о спасении металась, словно мышь, запертая в клетке. Он искал варианты и не находил. Неужели конец?
Временами он сдавался и становился апатичным. Скорее бы все закончилось. Может, изготовить заточку, кинуться на них и получить то, от чего все равно уйти невозможно: смерть? Разные мысли лезли в голову. Абсурдные.
