Дрожащими пальцами Зак медленно расстегнул куртку.
— Миранда, сейчас я заберу тебя, совсем скоро, и суну тебя под куртку, где ты будешь в безопасности. Ты понимаешь меня? Когда я сделаю это, ухватись изо всех сил руками за мою шею, а ногами держись за мои бедра. Змеи не достанут тебя через куртку, они не прокусят овчину.
Девочка испуганно вздохнула. Зак прекрасно понимал, каково ей. Но если он не начнет действовать, змеи наверняка ее укусят, и, вероятно, не один раз.
— Я знаю, что тебе страшно, — шептал он. — Просто доверься мне. Я не позволю им добраться до тебя.
Зак взмолился, чтобы это обещание не оказалось пустыми словами. Медленно, даже слишком медленно, он дотянулся ногой до выступа; веревка перестала раскачиваться. Едва он шевельнулся, что-то ударило его в бедро, словно кулаком. Он опустил глаза: кошмар стал явью — его укусила гремучая змея. Ядовитой твари не помешала плотная джинсовая ткань. Зака охватил такой ужас, что он едва не выпустил из рук веревку.
— Сука! — Освободив одну руку, он оторвал от себя огромную змею и отбросил ее как можно дальше. Боль в ноге распространялась, как пламя по керосину. Вниз к икре и вверх к бедру.
— Боже Всемогущий, о Боже Всемогущий…
Зак потянулся было к своей нестерпимо горевшей ноге, но заниматься собой не было времени. Он распахнул куртку: теперь нужно схватить Миранду и прижать ее к груди. Девочка дрожала как осиновый лист.
— Они хотят наброситься на меня, наброситься на меня.
Зак разжал зубы:
— Нет, я не позволю им, все хорошо, милая. Он запахнул поверх нее куртку.
— Видишь, через овчину они тебя не укусят. Обхвати меня ногами, повыше, чтобы они не высовывались из-под куртки.
Насмерть перепуганная, Миранда молча повисла на нем и тихо засопела. У Зака от напряжения онемели руки и спина, но он не решился опереться на выступ. Если камень упадет, Миранда может разбиться. А если она и не пбгибнет при падении, на нее непременно набросятся гремучие змеи.
— Обхвати меня ногами, — повторил он, — я не позволю им причинить тебе зло, обещаю.
Слабо всхлипнув, Миранда повиновалась. Заку не пришлось напоминать ей, чтобы она ухватилась за его шею. Она прильнула к нему, как детеныш опоссума. Ощущение ее слабого тельца, прильнувшего к нему, неожиданно успокоило его. Зак похолодел при мысли о том, что он— единственная преграда между этим ребенком и смертью.
Онемевшими пальцами Зак застегнул куртку.
— Пригни голову, милая, и обязательно обхвати меня ногами так высоко, как только можешь.
