Он ощутил близость ее теплого тела совсем рядом со своим – их разделяла только ткань рубашки.
– Помогай другой рукой, – подсказала Либби.
От нее всегда исходил запах такой чистоты и свежести, даже здесь, в коровнике!
– Теперь поменяй. Будет легче, если все делать ритмично. Вот так, правильно.
Струя молока ударилась о ведро. Либби засмеялась.
– Ты учишься куда быстрее, чем я. Мне казалось, я никогда не научусь доить.
Удовольствие, которое он сейчас испытывал, не имело ничего общего с наполняющим ведро молоком, а только со смехом Либби. Куда подевались остатки удерживавшей его силы воли? Он сделал то, о чем мечтал целую неделю и что рассудок ему делать запрещал, – повернулся и поцеловал ее в щеку. Ремингтон прижался лбом к ее виску, зная, что она ощущает его дыхание на своем лице. Он страстно желал понять, о чем она сейчас думает, и снова осуждал себя за то, что не сумел сдержать свои чувства. В сарае все стихло и замерло. Долгое время ни один из них не решался пошевелиться.
– Ты скоро уедешь, правда? – едва дыша, спросила Либби.
Он вспомнил об отце и данном на его могиле обещании.
– Я не могу здесь остаться.
Она повернулась и посмотрела прямо на него.
– Я знаю.
– Либби… – Он обхватил ладонью ее подбородок.
Она покрепче прижалась к его руке и закрыла глаза.
– Это неважно.
– Ты не понимаешь. Ты слишком многого обо мне не знаешь. Ты…
– Для меня это не имеет значения.
– Будет иметь значение, – предупредил он и, все-таки не удержавшись, притянул к себе и снова поцеловал, на сей раз прямо в губы.
«Когда ты узнаешь правду, это будет иметь для тебя значение», – подумал он.
Но Либби не желала ничего знать. Ни сегодня, ни на следующий день. Ни на этой, ни на следующей неделе. До тех пор, пока Ремингтон сжимает ее в объятиях. До тех пор, пока он целует ее, словно на свете никого, кроме них, не существует, словно впереди у них вечность.
Это было какое-то отчаянное ощущение счастья, когда она в глубине души постоянно понимала, что все – притворство, что ее радость временная. Ремингтон не отрицал, что однажды ее оставит, а она знала, что не может заставить его остаться. Когда придет время и он окончательно поправится, Уокер уедет. И он уже сказал, что это произойдет довольно скоро.
Ей не оставалось ничего, как только радоваться полноте счастья каждого дня, что они проводят вместе. В конце концов ей останутся воспоминания, которые она сможет вызывать в памяти, когда снова останется одна. Она будет знать, что пусть ненадолго, но ей открылись прелести любви.
