– Не спится? – раздался от дверей голос Ремингтона.
Ее почему-то не удивило, что он не остался в своей комнате. Подняв голову, Либби заметила темные круги у него под глазами и поняла, что он мучается от боли. Она заметила и то, что он натянул брюки и накинул рубашку, но остался босиком. У него были узкие ступни с длинными, слегка искривленными пальцами. Казалось, что Либби замечает мельчайшие детали, когда дело касается этого человека.
Подавив горький вздох, Либби сказала:
– Вам лучше присесть, мистер Уокер. Вы и так дали слишком большую нагрузку на раненую ногу за одну ночь.
Он медленно двинулся вперед, и его скованные движения подтвердили правоту ее слов.
– Сейчас будет готов кофе. Хотите чашечку?
Он кивнул и опустился на стул.
Либби вдруг вспомнила, какую уверенность и безопасность ощутила в его объятиях. Она никогда прежде не представляла, что это так замечательно, когда тебя обнимает мужчина. Она никогда не представляла, что захочет, чтобы ее так обнимали.
Встряхнув головой, чтобы освободиться от воспоминаний, Либби поднялась и достала из кухонного шкафчика две кружки. Наполнив их горячим кофе, девушка вернулась к столу и поставила одну кружку перед Ремингтоном.
– Я знаю, что это не мое дело, Либби, – сказал он, когда она вернулась на место, – но что означает для ранчо потеря этой шерсти?
В его глазах было столько беспокойства, что ее поразили эти простые слова. И особенно то, как он произнес ее имя. «Либби». Он назвал ее Либби, а не мисс Блю. Простое обращение тронуло ее больше, чем все остальное, и заставило честно ответить на вопрос.
– Почти все, – призналась она. – Это означает почти все.
– Я ничего не понимаю в выращивании овец. Расскажи мне о «Блю Спрингс».
Либби глотнула горячий черный кофе и пристально уставилась в свою чашку.
– Мы разводим на ранчо в основном овец породы рамбулье. Тетушка Аманда всегда говорила, что это одна из лучших пород. Они очень выносливые и прекрасно переносят жаркое лето и холодную зиму Айдахо. Это довольно крупные овцы, осенью мы можем продавать их на мясо, а в сезон стрижки они дают довольно много шерсти. – Она подняла на него глаза. – Но все-таки не настолько много, чтобы мы могли позволить себе безболезненно потерять половину.
– Половину? А где же все остальное?
– У меня не было работников и повозок, чтобы перевезти мешки в Вейзер после того, как несколько недель назад постригли овец. Мне едва хватило денег, чтобы заплатить людям за работу. Поэтому я отправила, что смогла, и рассчитывала использовать часть денег от продажи, чтобы отвезти оставшуюся шерсть на рынок. А теперь… – Она замолчала.
