Мне проще описать, что он сделал с другими своими жертвами. А именно: зверски избил, кусал за груди, руки и ноги, баловался с их кровью. Убийца не обязательно каждый раз пользуется одним и тем же оружием. Вчера, к примеру, при нем был обрубочный молоток, который столь любят профессиональные строители, — замысловатый инструмент, сильно смахивающий на кирку. Мне доподлинно известно, во что можно превратить человеческое тело с помощью подобной штуковины, ведь я делала вскрытие Дианы Брэй, второй ричмондской жертвы, убитой два дня назад, в четверг.
— Сегодня у нас что? — спрашиваю капитана Марино. — Суббота, что ли?
— Ага. Суббота.
— Восемнадцатое декабря. Через неделю Рождество. Ничего себе празднички. — Расстегиваю молнию на боковом кармане чемодана.
— Точно, восемнадцатое декабря.
Марино с меня глаз не спускает — думает, можно ожидать чего угодно: вот-вот сорвусь и вытворю что-нибудь этакое. В его налитых кровью глазах отражается тревога, накрепко обосновавшаяся в моем доме. Все вокруг, точно пылью, пропитано недоверием. Оно чувствуется как озон, осязается как влага. Слякотное шуршание шин за окном, беспорядочный гул шагов, голосов и болтовни по радио — адская дисгармония, а правоохранительные органы по-прежнему оккупировали мою собственность. Сплошное попрание прав. Теперь каждый дюйм моего дома выставлен на всеобщее обозрение, обнажен каждый аспект моей жизни. С таким же успехом я могла бы лежать на металлическом столе в морге. Поэтому Марино правильно делает, что зря меня не беспокоит. Да уж, он прекрасно знает, что и пальцем не коснется ни одной вещи, ни одной туфли. Не говоря уже о носках, расческах и пузырьках с шампунем. По просьбе полиции я вынуждена оставить свою надежную каменную «крепость», дом моей мечты, который я лично построила в тихом охраняемом местечке в Уэст-Энде. Вы только вообразите. Да уж, с Жан-Батистом Шандонне, или Le Loup-garou, что в переводе с французского значит «оборотень» (так он себя называет), сейчас обращаются не в пример лучше. Для таких людей закон предусматривает соблюдение всех возможных прав человека: комфорт, конфиденциальность, личная комната, бесплатная еда и питье заодно с безвозмездной медицинской помощью в палате для арестантов при Медицинском колледже Виргинии, членом преподавательского состава которого являюсь и я.
За последние сутки капитан глаз не сомкнул, не нашлось у него времени и принять душ. Когда я прохожу мимо Марино, в нос ударяет кошмарный запах, так напоминающий Шандонне. В приступе невыносимой тошноты крутит желудок, отчего полностью отказывает соображение и прошибает холодный пот. Выпрямляюсь, делаю глубокий вдох, пытаясь развеять обонятельную галлюцинацию, и тут мое внимание привлекает шорох шин за окнами. За долгое время жизни здесь я уже навострилась различать, когда к дому подъезжает кто-то из соседей, когда просто притормаживает машина. К этому ритму я прислушивалась часами. Любопытные таращатся из окон. Зеваки в автомобилях останавливаются посреди дороги. Голова кружится от водоворота нахлынувших переживаний: недоброе удивление резко сменяется страхом. Меня бросает из утомления в безумие, от депрессии к безмятежности, а за всем этим кровь почти шипит от беспокойства, словно переполненная газом.
