С пепелища меня унес с собой пристав, завернув в холщовую тряпку. Отмыв от копоти, водрузил на буфет, где я полгода покрывался пылью, коротая досуг с проворными черными тараканами. Пристав тащил в свой дом все, что можно утянуть, и его квартира на Якиманке напоминала склад с самым разнообразным барахлом. Я, должно быть, представлялся ему экзотической фигурой времен Зевса, причудливой металлической скульптурой, красивой, но совершенно бесполезной. Занимающей лишнее место, но хотя бы не приносящей вреда.
Он был исправным служакой, вместе со Скобелевым едва не дошел до Царьграда, получил унтера, а после оказался пригоден по полицейской части. Тут-то его натура стала как-то раздваиваться: с одной стороны — славный вояка, герой русско-турецкой войны, с другой — вороватый пристав, не брезгующий ни „щенками“, ни звонкой монетой. С ним жила тихая неприметная женщина — то ли жена, то ли прислуга, не смевшая сказать лишнего слова. В свободные дни пристав любил приложиться к водочке, кричал славу Государю Императору, плакал, вспоминая молодость и боевые походы. Драчлив не был. А в тихие вечера порою открывал одну и ту же книгу, толстую, в золоченом переплете с застежками, принесенную невесть откуда — „Великие четьи-минеи“, — и по слогам вслух читал жития святых, пустынников и основателей русских монастырей. В эти минуты его грубое, словно вытесанное из камня, лицо просветлялось, а женщина сидела поодаль, сложив на коленях узловатые руки, и слушала, наклонив голову набок, как доверчивая курица.
Однажды пристав ушел на службу и не вернулся. Через три дня он уже лежал на деревянном столе, с закрытым лицом, поскольку голова, как поговаривали гости, собравшиеся в соседней комнате на поминки, была изуродована взрывом. Какой-то террорист бросил бомбу в царского сановника, пострадал и наш пристав. Жена-прислуга несколько дней плакала. Царь остался без преданного слуги, она без хозяина в доме. Вскоре все имущество пошло с молотка…»
В кабинете начальника милиции, подполковника Рзоева сидел, вальяжно закинув ногу на ногу, его земляк Магомет, владелец «Барса». Обсуждали ночное ограбление магазина. Говорили между собой по-азербайджански, хотя посторонних не было.
— Профессионал сработал, ты извини, но красиво. Так бы и ушел через балкон обратно — на крышу, если бы твой сторож не очухался. Надо было сигнализацию везде ставить и окно зарешетить. Честно скажи: в сейфе больше было?
— Э! Ерунда, недельная выручка. Сам знаешь, дела сейчас плохо идут, через жопу. Другое обидно. И ты глупости несешь. «Профессионал»! Сторож сказал: мальчишка это был. Спину его он из окна видел. Вскочил — и побежал, щенок сучий. Порезался при этом. Ты понял?
