К исходу второго дня тропинка окончательно свернула с прибрежных камней и углубилась в лес. Эвелина вздохнула с облегчением. Все-таки на открытой местности она чувствовала себя неуютно. Казалось, ее фигура видна на многие мили окрест. Нет, имперка не боялась погони, но среди деревьев ей было спокойнее.
Девушка никогда не видела таких растений, которые росли на Запретных Островах. Вот стоит высоченный – в несколько человеческих ростов – гигант с землистого цвета корой. Даже удивительно, что его пощадили ветры, которые часты на побережьях в сезон штормов. Ан нет, впился узловатыми толстыми корнями в почву и лепечет путнику что-то загадочное красноватой своей листвой. А по мшистому стволу вьется зеленая плеть совсем уж непонятного происхождения. Вроде лиана, а дотронешься рукой – по стеблю идет дрожь, словно погладила живое существо.
Эвелине нравилось здесь. Она не чувствовала опасности в этих лесах. И, как оказалось, зря.
Вечером, когда девушка совсем собралась остановиться на ужин и отдых, ее слуха коснулось тихое болезненное причитание. Словно где-то рядом плакал ребенок. Эвелина поморщилась. Она была слишком хорошо научена горьким опытом, чтобы стремглав бросаться на помощь. Помнится, не так давно Дэмиен подобным способом и заманил ее в ловушку. Поэтому девушка лишь плотнее запахнулась в плащ и с легким вздохом сожаления встала, спеша уйти в глубь леса.
Плач приблизился и стал громче. Его перебивали чей-то громкий смех и пока еще неразборчивые слова. Девушка засомневалась, на миг задумавшись.
«Только посмотрю, – мелькнула мысль. – Вмешиваться не буду, хоть станут убивать на моих глазах».
Подходящее убежище отыскалось на удивление быстро. На дальних подступах к полянке темнела гора валежника, в которой нашлось удобное место для наблюдения. Девушка легла на прелую листву, прикрывшись сверху темным плащом, и приготовилась ждать.
Спустя несколько томительных мгновений на небольшую прогалину вышли три человека. Даже не так – вышли двое, один из которых тащил за собой на цепи пленника, а другой неторопливо шагал рядом. Человек на цепи упирался, извивался, изредка принимаясь уже знакомым голосом хныкать. В свете закатного солнца было видно, что пленник совсем молод – возраста принятия имени. Темные нечесаные волосы грязной гривой падали на глаза, просторная, серая от пыли рубаха не скрывала жуткой худобы несчастного. Он поминутно падал на колени и хрипел, пытаясь сорвать ошейник. Каждая такая попытка заканчивалась неудачей – мужчина с силой дергал за цепь, волоча жертву за собой. Затем останавливался, ожидая. Пленник успевал за это время встать. И вновь рывок за цепь, и вновь несколько шагов несчастный буквально полз на брюхе.
