И тут начали бить куранты. И хотя слова президента все поняли в переносном смысле, но лица сделались задумчивыми, как всегда в этот момент: каждый загадывал желание. Пожалуй, кроме Филиппа — его громадная туша парила над столом со стопкой водки, а лицо было безмятежным.
Hо именно с Филиппа всё и началось. Опрокинув стопку, он опустился обратно на стул и крякнул. Тут же привстал с недоуменным видом, полез в задний карман штанов и выудил оттуда громадные наручные часы.
— Опа-на! — изумился Филипп, — Ролекс! Как я и загадывал!
И умолк, тяжело задумавшись.
— Покажи, покажи! — зашумела Валя и выхватила у него из рук часы. Золотые с бриллиантами!
Hо Филипп, казалось, был не рад — выглядел он потерянно, а рука хлопала по пиджаку. Hаконец он нащупал мобильник, недоуменно подержал его в руке и сунул обратно.
— Чёрте что. — сказал Филипп, — Я и телефона-то её не знаю.
— Кого это «её»? — насторожилась Валя.
— Валёк, ты уж, извини… — потупился Филипп, — Пойми правильно… Решил вернуться к первой жене.
— Какой такой первой жене? — ахнула Валя, — Ты разве был женат?!
— Всего-то полгода. — сказал Филипп, — Пятнадцать лет как расстались.
— Так? Так, да? — вскрикнула Валя и вскочила, её нижняя губа мелко тряслась. — Пятнадцать лет ты с ней встречаешься! Ты меня обманывал! Ты… А я… Я ж тебе верила! Я ж тебе всё прощала… что ни одна женщина бы не прощала!.. всё прощала ради Ксюши! А ты… «люблю, люблю…» обманывал…
— Валёк, да не обманывал! Я эту клячу с тех пор и не видел! Hо сейчас понял: я должен от тебя вернуться к ней…
— Папа! — крикнула Ксюшка со слезами. — Папа!
Я только теперь посмотрел на Ксюшу — вокруг её ног крутился неизвестно откуда появившийся пушистый щенок сенбернара.
Филипп что-то буркнул и выскочил в коридор с мобильником. Вслед за ним вскочила Оксанка, и в первый момент я испугался, что она тоже бросится кому-то звонить, но она подлетела к зеркалу. Платье болталось на ней мешком, нескладно торчали острые локти и коленки. Её великолепная грудь исчезла, вместо неё в глубине обвисшего декольте угадывались лишь два небольших бугорка. Мне всегда казалось странным её навязчивое желание похудеть — ведь толстой она совсем не была, наоборот, в самый раз. А её бормотания в ванной «самой смотреть противно на это вымя, вот бы сделать операцию и уменьшить грудь» я конечно никогда не воспринимал всерьёз — может ли женщина в своём уме пожелать расстаться с такой красотищей? Оказывается, может. Hасмотревшись в зеркало, жена повернулась ко мне с видом совершенно счастливым и торжествующим.
