Нужно заметить, что со многими из гостей, в том числе и с доном Альфонсо, отношения у Беовульфа были, мягко говоря, натянутыми. Однако хозяин, выполняя возложенную им на себя миссию, сдерживал эмоции и одинаково приветливо встречал всех доблестных рыцарей, что продолжали прибывать к нему в замок. Так же и гости — хоть многие из них терпеть не могли друг друга, но, находясь в замке Беовульфа, они вынуждены были отложить взаимную неприязнь в сторону, ведь хозяин почитался всеми ими если не знатнейшим и доблестнейшим, то, во всяком случае, влиятельнейшим из всех Мухоморских сюзеренов.
Подъехала некогда роскошная карета со стершейся позолотой, и из нее вылез еще один гость — славный рыцарь Флориан, главный соперник Беовульфа. Хозяин слегка поморщился, но законы гостеприимства брали свое:
— O дорогой мой Флориан! Вот уж не ожидал, что и вы откликнетесь на мое приглашение…
— Зачем же тогда приглашали? — сухо промолвил Флориан, не спеша поднимаясь на крыльцо.
— Дело касается всех нас, — понизил голос Грендель. — И не только нас, но и всего государства. Наберитесь терпения, скоро все узнаете.
— Надеюсь, до вечера я домой успею? — глядя куда-то мимо Беовульфа, спросил гость. — У меня совершенно нет желания ночевать тут под вашим кровом.
— Боюсь, дружище, что домой вам нынче возвращаться не придется, радостно прогудел Беовульф. — Н если вам не по душе мой замок, то у нас тут поблизости корчма — там вас устроят по лучшему разряду!
— Ну и прекрасно, — проворчал Флориан и прошел в замок.
— Кажется, можно начинать, — увидев, что поток гостей стал иссякать, решил хозяин и тоже прошел вовнутрь, оставив вместо себя встречать припозднившихся рыцарей своего дворецкого, который до того лишь с почтительным поклоном стоял в дверях.
* * *
Виктор и Марфа неспеша прогуливались по занесенным опавшими листьями дорожкам королевского сада. Беседа не очень клеилась — Виктор думал о чем-то своем и едва отвечал на слова княжны.
— Ваше Высочество, а вам не показалось, что Петровичу что-то про меня известно? — озабоченно спросила Марфа, остановившись под вековой, в три обхвата, ракитой. — Не зря же он говорил мне, мол, знаю я, кто вы такая.
— Не берите в голову, княжна, — ответил Виктор, — Петрович от неумеренного пития уже и сам не соображает, что говорит и что делает. Но я очень рад, что вы сумели поставить его на место.
— A, пустяки, — пренебрежительно махнула рукой Марфа.
— Но вы нажили себе опасного врага, — с опаской продолжал Виктор. — Я говорю даже не о Петровиче, а о князе Длинноруком. Ни для кого не тайна, что он способен на любую пакость.
