- Блин, - сказал Тим с чувством, - и какая сволочь все это... - и замер, не договорив, потому что не услышал ни единого своего слова. Звуки словно вязли в этой липкой черноте и это обстоятельство почему-то вдруг напугало Тима куда больше всей остальной чертовщины. Он неслышно заорал, уронил сумку и бросился вперед, совершенно не думая о том, что там, в темноте, может оказаться что угодно - да хотя бы та же пропавшая лестница, об которую на такой скорости вполне можно неслабо навернуться. Но лестница не попалась. Продолжая беззвучно орать, Тим совершенно неожиданно, без малейшего перехода, вдруг выскочил из темноты на свет. Никаких препятствий под ногами не было, он споткнулся просто от неожиданности. И полетел прямиком в оказавшегося на дороге мужика, лицо его мелькнуло в поле зрения Тима, потом он врезался мужику в живот и оба они рухнули на землю. Разлеживаться Тим не стал, а быстро вскочил и поспешил извиниться:
- Ох, простите, пожалуйста, я не хотел, - сказал он быстро, - я вообще сегодня на людей весь день натыкаюсь, извините, - и только сейчас понял, что в окружающем мире что-то не так.
- Ой, - только и сказал он, глядя на лицо поднимающегося с земли человека. Лицо его было спокойным и бессмысленным, а прямо на нем - на лице - толстыми черными линиями было нарисовано что-то вроде паутины. Одет мужик был... непонятно во что. Если взять простыню, проделать в середине дырку и продеть через нее голову, то получится такая одежда. Типа пончо, которые носят мексиканцы. Только пончо делают из ткани поплотнее и покрасивее, а не из такой - изорванной и грязной. А еще - взгляд Тима скользнул в сторону, да и остался там, как приклеенный - за спиной 'мексиканца' не было питерского дворика. Там было метров пять сухой каменистой земли, обрывающейся прямо в пронзительно-голубое небо. И было это настолько ненормально, что Тим даже негромко застонал от такого наглого попрания всех существующих законов. Кто-то произнес за его спиной несколько слов на незнакомом языке и Тим медленно обернулся.
У него не было совершенно никаких ожиданий насчет того, что он увидит - если бы там стоял весь педсовет школы нагишом и с портретом Зидана в руках - он бы, пожалуй, не удивился. На какое-то время способность удивляться у него выключилась, видимо, от перегрузки. Но ничего настолько сверхъестественного его взору не открылось. За его спиной, подбоченившись одной рукой, стоял и смотрел на него пронизывающим взором мужчина в белых, с серебристым шитьем, одеждах свободного покроя. Там, вроде, были еще люди, но у этого - в белой одежде - было в глазах что-то, не дававшее Тиму отвести взгляд. И Тим просто стоял и стоял, как кролик перед удавом, глядя в два стальных дула, за которыми таилось нечто такое, чего и сама смерть испугалась бы. Человек слегка прищурился, отвел взгляд и сказал что-то вопросительным тоном. Тим, освободившись от гипнотического наваждения, мотнул головой и словно немного очнулся. По крайней мере, он смог рассмотреть еще двоих участников этой сцены - неподалеку сидел на корточках еще один 'мексиканец', а чуть поодаль стоял человек, вроде, в серых одеждах. Но его Тим не стал рассматривать, поскольку все его внимание было поглощено другим явлением. Рядом с этим человеком, прямо перед ним в воздухе, висел диск чернильного мрака, метров двух в диаметре.
