* * *
Мещеряков ждал ее в своем кабинете, меряя нервными шагами одну и ту же диагональ от правого окна до высокого офисного шкафа.
– Садись, – тоном не терпяшим возражением произнес он, как только Вершинина появилась на пороге.
– Теперь-то ты можешь рассказать поподробнее… – Валандру начинало раздражать это маятниковое хождение туда-сюда, служившее симптомом охватившего шефа беспокойства.
– Да что тут рассказывать! – в сердцах махнул он рукой, – так я и знал…
Мещеряков наконец остановился и теперь стоял у сейфа, лихорадочно скобля рукой свой тройной подбородок. Его дряблые щеки при этом желеобразно подрагивали.
– Ну и вляпались! А день так хорошо начинался! Выпили с тобой по рюмашке, погутарили…
Похоже, невозмутимое молчание Валандры действовало Анатоличу на нервы не меньше, чем ей – его суетливые движения и дурацкие восклицания, потому что, бросив на нее свирепый взгляд, он заорал:
– Да что ты как в рот воды набрала?!
– А что мне делать, если ты заладил одно и то же:»дело пахнет керосином, вляпались?!» Я что-то, Миша, не замечала за тобой такой импульсивности…
Вершинина не удержалась от усмешки.
– Смеешься?! – окончательно взбесился Мещеряков.
– Миша, ты не в органах, говори потише, на меня твой ор не действует.
– Я как чувствовал, что не сулит нам это дело ничего хорошего – одни неприятности! – Михаил Анатольевич опять начал ходить туда-сюда. – Черт бы побрал этого Дыкина!
– Ты невзлюбил мэра только за то, чо он прямо ко мне обратился?
– Да пошел он на…
Мещеряков с размаха плюхнулся в кресло, достал из лежащей на столе пачки «Мальбро» сигарету, из кармана мятого пиджака – зажигалку и закурил. Вершинина безмолвно наблюдала за ним.
– Ты сказал, что Троша хочет со мной встретиться. Где и когда?
– Он еще звонить будет. Ни о чем конкретно я с ним не договаривался. Ты что же это, на самом деле собираешься с ним базарить? – как бы спохватился Мещеряков.
– Ну он же со мной хочет пообщаться… – скромно заметила Валандра.
– Что-то все лично с тобой теперь хотят иметь дело! – с обидой в голосе воскликнул он, – и чиновники, и мафиози…
– Так ты только из-за этого так волнуешься? – саркастически усмехнулась Валентина. – Это что же, в тебе, Миша, твое уязвленное самолюбие говорит? А я решила, что ты за меня беспокоишься…
