– Да.
– С кем я разговариваю?
– Сержант Мирзоев, – с акцентом представился говорящий.
– Это телефон Алискера Мамедова. Что с ним?
– Ваш приятель попал в аварию, сейчас им занимаются врачи со скорой.
– Он жив?
– Когда вытаскивали его из машины, был вроде бы живой, – бесцветным голосом ответил сержант.
– Узнайте, пожалуйста, что с ним, – взволнованно попросила Вершинина.
– Некогда мне, работать надо, – ответил Мирзоев и отключился.
«Твою мать», – выругалась Вершинина и стала набирать номер Маркелова.
* * *
Выехав на дорогу, Вадик сразу же заметил, что в конце улицы что-то происходит. Подъехав ближе, в свете фар он сразу же узнал машину Алискера, стоявшую передними колесами на бордюре. Бампер самосвала упирался ей в левый бок, вдавив его в салон. Рядом стоял «РАФ» скорой помощи и милицейский «УАЗик». Запиликал сотовый, и он, достав аппарат из кармана, откинул крышку микрофона.
– Вадим, – он узнал взволнованный голос Вершининой, – ты где?
– На перекрестке перед Тухачевского. Алискер, кажись, в аварию попал.
– Это я уже знаю, – сухо сказала Валандра, – узнай у врачей, как он. Потом проследи, чтобы обследовали машину, которая в него въехала. Наверняка это не случайность! И не забудь спросить, в какую больницу его отправят.
– Я понял, – Маркелов вышел из машины, – вам перезвонить или вы подождете?
– Как только все выяснишь – перезвони.
Начал накрапывать дождь. Маркелов спрятал телефон в карман, поднял воротник куртки и подошел к «РАФику», в котором на носилках лежал Мамедов. Санитар в белом халате поверх куртки, собирался закрывать заднюю дверцу.
– Мы вместе работаем, – сказал Вадим, – что с ним?
– Легко отделался твой приятель, – санитар невозмутимо посмотрел на встревоженного Вадима, – сотрясение мозга – это наверняка, череп, похоже, не поврежден и что-то с рукой, скорее всего, перелом.
– Можно с ним поговорить?
– Попробуй, только недолго, – санитар достал из кармана смятую пачку сигарет, – зайди со средней двери, там удобнее.
Вадим забрался в салон, в котором пахло лекарствами и бензином, и наклонился над Мамедовым.
– Алискер, – негромко произнес он, – ты меня слышишь?
Мамедов открыл глаза и попытался повернуть голову, но застонал от тупой боли. Волна тошноты, подступившая к горлу, мешала говорить.
– Где я? – чуть слышно спросил он.
– Ты что, – Вадим наклонился еще ниже, – ничего не помнишь?
– Помню, что я куда-то ехал… Кто-то мигал… Потом резкая боль… темнота…
