Впрочем, звонка от старшего следователя УВД я все равно ждала: Овсянников обещал сообщить новости по делу.
Ольга целый день канючила, что ей просто необходимо «расслабиться», а заодно и отметить свое чудесное «воскрешение». Еще она донимала меня разговорами о «бедной Асе», которой «даже после смерти некому помочь». Но я стойко держалась по обоим пунктам «повестки дня». Потому что слишком хорошо знала: моей сестренке только ма-аленькую щелку приоткрой – палец просунуть, – и она тут же в нее влезет!
И однако, когда я занялась на кухне пирогом – Артур и Лиза вышли погулять, – она все-таки улучила момент! Вспомнив, что в баночке для специй нет корицы – я только накануне ее купила и забыла пакетик в прихожей на телефонной полочке, отвлеченная внезапным звонком, – я неожиданно вышла из кухни и обнаружила… как бы это помягче выразиться? В общем, нижнюю половину Ольги Андреевны, торчащую из стенного шкафа.
Я тихо подкралась сзади и встала за нею в позе «руки в боки».
– Ай!
Разогнувшись, сестренка наткнулась на мой «статуй» и, разумеется, ухватилась за сердце.
– Ах, Поля, как ты меня напугала! И зачем было так шутить, ты же знаешь, я этого не люблю…
– А я не люблю, когда шмонают мое хозяйство, да еще без спросу! Позволь узнать: что ты тут делала?
– Я?… – Ольга облизнула губы.
– Ну, не я же!
– Ах, это… Я искала твое старое розовое платье. Крепдешиновое, помнишь? Ты еще говорила, что его можно перешить для Лизоньки, вот я и подумала…
– Понятно, понятно. А почему тут пахнет бабушкиной наливкой?
– В самом деле? – Она удивленно приподняла брови и даже потянула носом воздух. – А я ничего не чувствую… Полина, ты на что это намекаешь?! Ты думаешь, что я…
– Нет, дорогая сестренка, ничего я не думаю. Я уверена, что ты приложилась к наливочке. Которую я, между прочим, берегу на наш день рождения, о чем тебе прекрасно известно!
– Полина, да как ты можешь?! За кого ты меня принимаешь? Я действительно искала твое платье, которое ты мне обещала. Ну, я, конечно, признаю, что надо было спросить у тебя, прежде чем рыться в шкафу, это не очень красиво, извини… Но я, право, не думала, что ты так отреагируешь!
Ольга отвернулась и поджала губки с видом оскорбленной добродетели. Несколько секунд я молча смотрела на нее, потом расхохоталась. Она удивленно уставилась на меня.
– Ты чего?
– Ничего. Ты неподражаема, Ольга! Ведешь себя не как взрослая баба с двумя детьми, а как какая-то школьница, честное слово! Ты прекрасно знаешь, что не умеешь врать, и все-таки несешь несусветную чушь. И даже думаешь, что я в нее поверю! Ну, скажи мне, пожалуйста: неужели я кажусь тебе такой дурой, Оля?
