Очерк истории христианства
Не то в пятом, не то в шестом классе, помню, купил я себе книгу «Крестовые походы». [Наверное, все-таки это было в пятом классе, потому что в одиннадцать лет я вдруг очень переменился, стал хулиганом, а до одиннадцати лет я был «книжный червь» (так называла меня мама), копил деньги и покупал себе полезные книги. ] Так вот, я купил свеженькую книжку «Крестовые походы» и погрузился в чтение с таким удовольствием, с каким дети-обжоры чавкают астраханским арбузом. На обложке была средневековая гравюра. При этом я еще и выписывал из этой книга ее персонажей. Всяких там — Готфрида Бульонского (запомнил, потому что «бульон»), Балдуина — его брата, графа Тулузского Раймунда, Роберта Нормандского, Стефана Блуаского и многих других. «Балдуины» (там был еще Балдуин Младший) и «Бульонский» запомнились сразу. Я их всех выписал на отдельные листки бумаги — формуляры. Дело в том, что мальчиком я проявил себя очень рано как собиратель всякого рода знаний и классификатор. Одновременно я классифицировал: растения (если мог, переводил на кальку их внешний вид), с указанием рода, вида, семейства; животный мир (также с указаниями, — там, млекопитающие, парнокопытные, и если была возможность, с латинским названием); классифицировал также императоров Римской империи; французских roi; императоров Священной Римской империи (годы рождения, царствований); а позднее даже стал классифицировать геологические породы. До чего бы я дошел в своей страсти, не знаю, но в одиннадцать лет какие-то высшие силы, видимо, решили, что питомца их следует поправить, не то он сгорбится и станет просто фриком (уродцем), а им, видимо, был нужен не только фрик, но и воин. Поэтому они (силы) устроили так, что я сбежал из дому, связался со шпаной, стал драчливым и скандальным. Все это произошло со мной в одиннадцать лет столь внезапно, и я даже помню, что утром в тот день, идя в школу, сам принял решение стать хулиганом-воином, снял пионерский галстук, а к вечеру убежал из дома.
Но Бог с ним, с тем далеким днем моего первого «озарения». Итак. В десять лет я читал свои «Крестовые походы», наслаждаясь. Однако, и я это отчетливо помню, меня тогда же поразило то обстоятельство, что все эти западные руководители и рыцари отправились освобождать Гроб Господень через 1095 лет после рождения Христа. А что же раньше они не подумали об этом? Меня в мои десять лет ужаснуло это бездонное тысячелетие. Я подумал тогда, что нужно спросить у исторички, у Швабры. Мы не изучали тогда в школе Крестовые походы, но Швабра — энергичная, носатая, худая и долговязая женщина с красными от хны волосами — с удовольствием (и к удовольствию класса, потому что их не вызывали и не ставили отметок на том уроке) целый урок объясняла мне почему. Однако она меня не убедила. Объяснение Швабры сводилось к следующему. К концу XI века целый ряд причин создал настроение и обстановку, благоприятные для призыва на борьбу с неверными. Среди прочего, якобы христианское чувство оскорблялось проявлениями мусульманского фанатизма. Якобы рассказы христианских паломников, возвращавшихся из святых мест, развивали в религиозно настроенных массах западного христианства чувство скорби о печальной участи святых мест и сильное негодование против неверных.
