— Чарли явился в Лондон из Стэнфорда, чтобы работать вместе с английскими физиками над каким-то общим проектом. С первой же встречи Чарли подавил меня своей эрудицией, мудростью и гениальностью. У Чарли супермозг. Я до сих пор утверждаю это, хотя мы и расстались. Уезжая в Стэнфорд, Чарли увез меня с собой. Я прожила с ним девять лет, мужчины! Слышите вы, девять лет. Он загубил мою сексуальность, этот человек, он подавил меня полностью, но я никогда больше не встретила мужчину с таким сильным мозгом…
— Загубил сексуальность? — переспросил латиноамериканец.
Поезд вдруг стал снижать скорость.
— Он делал со мной любовь только первые полгода. Через полгода он отказался делать любовь, объявив мне, что сексуальная активность его унижает и противна ему. Что половой акт низводит его всякий раз до состояния животного…
Галант присвистнул, а Виктор издал звук, напоминающий звук лопающегося шара бабл-гама. Но оба воздержались от комментариев.
— У Чарли были сложные отношения с матерью. Очень сложные. Ему снилось, что он засовывает свою мать в печь. Будучи в реальном мире примерным еврейским сыном, он мучился ужасом и отвергал свои сны. Но сны повторялись. По-видимому, подсознательно он ненавидел мать и всех женщин вместе с нею.
— Почему же вы жили с ним девять лет, Фиона? Следовало тотчас же развестись.
— Разводиться не было необходимости. Мы никогда не оформляли наш брак официально. Чарли боялся связывать себя какими-либо земными узами.
— Что за бастард! — сказал Галант.
— Конечно! — радостно согласилась мисс Ивенс. — Бастард! Все гении жестоки и требовательны. И не похожи на нас, простых смертных.
— Но ты, надеюсь, тотчас же завела себе любовника, Фиона? Девушка восемнадцати лет не может жить без секса… — Виктор встал и приподнял штору на окне, пытаясь увидеть, что происходит. Поезд остановился.
— Представьте себе, что нет… Первый любовник появился у меня только в последний год жизни с Чарли. Вам этого не понять, мужчины… Я была девчонкой. И девчонка встретилась с гением. Я делала все, что он от меня требовал. Если бы он сказал мне, что я должна проституировать на улицах, я бы проституировала для него. Однажды он попросил, чтобы я участвовала в марафонском забеге. Забег был организован университетом. Это случилось через два месяца после моего приезда в Стэнфорд. Чарли бегал тогда уже пятнадцать лет, а я — десять дней. У меня было десять дней на подготовку. И я побежала. И я пришла двадцать первой! Из женщин — второй! А в забеге участвовали четыреста человек, мужчины. Так я хотела, чтоб он был мной доволен. И он был доволен. Он очень гордился мной перед коллегами по университету…
