Моя политическая биография | страница 9



22 июня я был в Доме журналистов на сцене. Глава Всероссийского Бюро Расследования. Жребий был брошен. Это был мой первый шаг в практическую политику. Возможно, слишком быстрым был мой второй шаг. Уже 22 ноября того же года, всего через четыре месяца, на даче у Алексея Митрофанова, в его бильярдной, состоялся учредительный съезд Национал-радикальной партии, на котором я был избран председателем. Партия, увы, родилась с врождённым дефектом из-за торопливости родителей, которые её делали, фактически произошёл выкидыш. Это стало ясно уже к январю 1993 года, и я улетел завить горе верёвочкой через Париж, через Будапешт и Белград, в Книнскую Краину, в окрестности городка Беыковац, воевать вместе с сербами за их свободу. В мае я вернулся в Москву, мне не терпелось продолжить борьбу. Вместе с Дугиным мы тотчас «замутили» Национал-большевистский фронт, собрав ненадолго вместе несколько немногочисленных левых и правых радикальных организаций. Фронт просуществовал ДВЕ ДЕМОНСТРАЦИИ: 9 мая и 22 июня нам с Дугиным удалось провести через центр Москвы многочисленные колонны молодёжи. В связи с этим меня даже пригласили 24 июня 1993 года в здание на Лубянке с самыми дружескими целями. До этого те же генералы Карнаухов и Иванов провели на Лубянке встречу с Жириновским. Генералы решили, что колонна — мощная долговременная организация, тогда как de facto это были разовые сборища. В тот же день 24 июня мы (Национал-большевистский фронт и Национал-радикальная партия) лишились полуподвального помещения на улице Алексея Толстого. Я снимал мастерскую у приятеля — художника газеты «День» Геннадия Животова. На Животова наехал начальник местного отделения милиции и пригрозил, что отберёт у него мастерскую, накажет за нецелевое использование. Что касается самого Национал-большевистского фронта, то, лишившись помещения, он стал трещать по швам. Первый фюрер Лазаренко, входивший в таком качестве во Фронт национал-революционного действия (а уж потом его фронт входил в наш фронт) вышел из НБФ, и у нас остался второй фюрер Широпаев. Одновременно у меня открылись глаза на оставшуюся со мной часть национал-радикалов. Это были криминальные ребята с окраин, подчинялись они своему лидеру Жене Барсукову и на меня смотрели как на средство достижения каких-то своих целей, которые и сами с трудом формулировали. Однажды, помню, они хотели познакомить меня с председателем Центробанка Геращенко. Сотрудничество с Российским Коммунистическим Союзом Молодёжи во главе с Маляровым (да-да, они входили в НБФ несколько месяцев) закончилось тем, что на вечере организации «День» мои национал-радикалы во главе с Барсуковым побили комсомольцев Малярова. Сам я при этой битве не присутствовал, уехал раньше. В конце июня 1993 года стало ясно, что нужно создавать новую партию с нуля. С зеро. С людьми новыми и вовсе не политическими. Два таких человека у меня были. Философ Александр Дугин и студент юридического факультета Тверского университета Тарас Рабко.