Омерович пригласил меня на кофе в «Омар». Естественно, я этим воспользовалась. Пришла туда пораньше и первым делом наткнулась на того типа, Банащака. Он меня сразу узнал, издалека поклонился и пропал в подсобке. Выглянул оттуда, только когда появился Омерович.
Кавалер мой был не в своей тарелке. Его смущало присутствие Банащака, который подсел к столику какой-то женщины. Она бешено жестикулировала и украдкой посматривала в нашу сторону.
Прошло несколько дней, и мне стало казаться, что наш квартирант меня избегает. Может, занят?
Нет, не в этом дело. Похоже, Банащак на него разозлился за то, что Омерович пригласил меня в «Омар». Неужели эта сволочь о чем-нибудь догадывается?
Да нет, каким образом? Он видел меня один раз, всего пять минут, несколько месяцев назад. Может быть, «Омар» – что-то вроде пансионата мадам Кулик в Свиноустье?
Недели через две после нашего неудачного свидания в «Омаре» Омерович постучался ко мне в комнату. Принес два действительно интересных куска ткани. Оказалось, это и есть батик. Я отослала его к матери. Так будет куда приличнее.
– Вы не заняты вечером? – поинтересовался квартирант. Я помотала головой. – У меня есть новые записи, давайте послушаем.
Я согласилась, заинтригованная: что за этим кроется? Успела заметить, что он ничего не делает спонтанно, все у него более или менее запланировано и продумано. И еще я приметила, что он всегда искал моего общества, когда матери не было дома и подальше от соколиного взора Анели.
У Омеровича на мою скромную особу какие-то виды, ясен перец. Странное дело, меня все терзал вопрос: я ему действительно нравлюсь или он все делает по поручению своего патрона?
Вечером я пришла в мансарду. В комнате горело только одно бра под янтарным абажуром. Сбоку, на передвижном столике, стояли вино и коньяк. Магнитофон и пленки уже приготовлены на полу у дивана.
Хата, пузырь и гармошка! Видать, этот балбес решил соблазнить меня в моем собственном доме. Время выбрал что надо – Анеля спит внизу, мама вернется с дежурства только завтра утром.
Я присела на краешек кресла, как распоследняя телятина. Ладно, пока буду играть дурочку из переулочка, которая жизни не нюхала. Омерович сел возле меня, включил магнитофон. Моцартом решил очаровать, эстет!
– Немного вина? – он пододвинул столик. Я мяукнула – мол, самую капельку. Потягивала винцо, слушала, как он токует, и меня разбирал смех. Такое это все было дешевое, примитивное и вообще кошмар! А он ничего не замечал, вошел в роль: такой грустный, не понятый всем миром, трогательный и лиричный, очарованный… мной, девушкой его мечты!
