Прокурор оказался молодой, сероглазый, улыбчивый.
– Вы владелица машины марки «Варшава», регистрационный номер… – Перед ним лежала картонная папка, внутри список таких же автомобилей, что и мой, с фамилиями и адресами владельцев. Возле нескольких фамилий стояли галочки, сделанные красным карандашом.
Значит, Банащак не лгал. Вызывают всех, и я в этом списке не первая и не последняя. Только откуда он так хорошо обо всем знает?
– Да, это моя машина, – подтвердила я. – Вот документы.
– Пока они мне не нужны. – Не глядя на меня, прокурор изучал свои бумаги, но мне показалось, что это «пока» сказано весьма зловещим тоном.
– Где вы были такого-то числа, в такое-то время? То есть, прежде всего, где была машина? – Нет, он ничего не записывал, но ведь где-нибудь под столом вполне мог прятаться магнитофон.
– Сейчас, попробую сообразить, – я и правда не помнила, что делала в тот вечер, – минутку… – Я вынула календарик, в котором отмечала дни дежурств. Мьжет, эти пометки хотя бы приблизительно помогут мне вспомнить, что я делала. – Ну конечно! – почти вскрикнула я. Какое счастье! Это оказался день моего дежурства. – Целые сутки я провела на глазах многочисленного персонала клиники, они могут все подтвердить.
– Где была машина?
– В гараже. В больницу я на машине не езжу, пользуюсь городским транспортом, меня пугают пробки. – Это была правда. В городе за руль всегда садился Адам. – Я вообще плохой водитель. – И тут же испугалась. Кто меня тянул за язык? Сама лезу в эту гадость. Я вспомнила поговорку Винярского: даже рыба не попадет на крючок, если рта не раскроет.
Но это доверительное признание разрядило атмосферу. Я почувствовала себя увереннее.
– Вы никому не одалживали машину?
– Нет. По крайней мере, не в то время, о котором вы спрашиваете.
– А кто еще имеет доступ в гараж?
– Теоретически вся семья. – Опять я сказала чистую правду: запасные ключи от гаража всегда лежали в письменном столе Адама, даже если он был за границей.
– И многочисленная у вас семья?
– Дочь, муж, домработница.
– То есть в тот день любой из них мог воспользоваться машиной?
– Это невозможно, – улыбнулась я, – домработница не отличит педаль газа от педали тормоза, у дочери чисто умозрительное представление о вождении, да и прав у нее нет. Мы обещали ей курс в автошколе только после получения аттестата. А муж с сентября находится за границей, к тому же у него своя машина, «мерседес». – И добавила небрежным тоном: – Он эксперт международного трибунала.
