— Хей, в клубах всегда темно, и можно принять родную мать за girl-friend, — сказал Джеф. — И, если хочешь знать, я до сих пор считаю, что это был ты. Ты нас дурачишь, Дуг. Ну пусть, если тебе так нравится. Ты всегда был типом с фантазией, я уважаю твои vibrations… Посмотрим Боуи в «Elefant man», boys?
— Ты больной, Джеф, больной тип.
— Я поставлю «Elefant man». — Нажав несколько кнопок, Джеф оживил телеэкран, и после сполохов и белых полос мы увидели лицо Боуи — Джон Мэррик.
— Ах, ебаный в рот, как же он хорош, этот Дэйвид! — Пятясь задом, Джеф уселся на диван.
— Фильм? — спросил я.
— No, спектакль в Buff Theatre.
Все мы уставились на экран.
Я покинул их в час ночи, оглупевший от пива и марихуаны. Брижит спустилась со мной в elevator вниз, открыть мне дверь холла — на ночь небоскреб запирали на несколько замков. Трое «Killers», открыв еще по банке пива, остались у TV, «Elefant man» сменил кроваво окрашенный фильм с участием монстров и бензиновой пилы.
— Каждую ночь, Эди, он сидит и смотрит свои видео, — вздохнув, сообщила мне Брижит у самой двери. — Я начинаю сходить с ума. Если так будет продолжаться, я должна буду сказать ему «До свиданья!». Я думала, я живу с музыкантом, но теперь вижу, что живу с животастым от пива ебаным жлобом!
— Разве «Killers» не имеют время от времени концертов? — спросил я.
— Я сомневаюсь… Они… — Брижит помолчала и подергала ручку двери… — Мне кажется, они катятся вниз, ты знаешь… Ты счастлив в Европе, Эди?
— Yes… В Европе я более эффективен…
— Может быть, я должна свалить в Европу… Помнишь Дженни, она так не любила французов. — Брижит засмеялась.
— …никогда не встретив ни единого…
Прошло несколько лет. Я не ездил в Америку по причине отсутствия каких бы то ни было документов и потому потерял из виду многих друзей. В том числе Брижит и Дугласа. Однажды я сидел у приятеля, музыкального критика, и мы глядели «Enfants du rock», разговаривая. Показывали рок-концерт на набережной Хадсон-river. Когда после «Dead boys» на экране возникла лохматая голова Би-Би, я закричал: «Это мои друзья!» — и подвинулся ближе к экрану. Лохматый рванул микро вместе с тяжелым пьедесталом на себя, обхватил его длинными ногами кузнечика и, подражая собаке, затерся о стержень микро межножьем. Микрофон зашипел, загудел, и только «рок-энд-ролл… рок энд ролл» возможно было выделить из беспорядочных звуков. На Би-Би были темные очки. Задержавшись на очках, камера отъехала, и можно было увидеть всю сцену. Дав нам понятие об общем плане, камера умно решила дать нам быстрые портреты рядовых musicians. Жоз распух, и волосяной покров черепа выглядел подозрительно плотным и солидным. Джеф был Джефом, без изменений, но хорошо различимый с еще одной гитарой вытанцовывал не мой друг Дуг… Нет-нет, незнакомый мне парень…
