Но легко сказать "напиши автобиографию", не вымышленную, правдивую историю собственной жизни! Ведь это значит - дать читателю отчет о всей своей жизни, держать ответ перед всем миром. Видите ли, написать автобиографию и составить завещание - почти одно и то же. Это раз. И потом: человеку, когда он рассказывает о себе самом, трудно остаться на высоте и устоять против искушения порисоваться перед публикой, показать себя славным малым, которого так и хочется по щечке потрепать. Поэтому я избрал особую форму жизнеописания, форму романа, биографического романа. Я буду рассказывать о себе, как о постороннем человеке. Это значит: я, Шолом-Алейхем-писатель, расскажу правдивую биографию Шолом-Алейхема-человека, без церемоний, без прикрас, без рисовки, как рассказал бы ее некто другой, который всюду меня сопровождал, прошел со мной все семь кругов ада. И рассказывать я вам буду постепенно, по частям, отдельными историями или эпизодами, один за другим. И тот, кто дает человеку способность помнить все, что с ним происходило в жизни, да поможет мне не пропустить ничего из пережитого, что может представлять какой-либо интерес, а также ни одного из людей, встреченных мною когда-либо на огромной ярмарке, где прошли пятьдесят лет моей жизни.
2
РОДНОЙ ГОРОД
>Местечко Воронка - нечто вроде Касриловки. - Легенда времен Мазепы. - Старая синагога, старое кладбище, две ярмарки
Герой этого биографического романа рос и воспитывался в той самой Касриловке, которая уже отчасти знакома миру. Находится она, если вам угодно знать, в Малороссии, в Полтавской губернии, недалеко от старого исторического города Переяслава, и называется она не Касриловка, а Воронка. Так и запишите!
Мне бы, собственно, надо было назвать город, где родился герой, и год его рождения, как поступают все писатели-биографы. Но, признаться, - это меня не интересует. Меня занимает именно маленькая Касриловка, или Воронка, потому что никакой другой город в мире не врезался так в память моему герою, как благословенная Касриловка-Воронка, и ни один город в мире не был так мил его сердцу; настолько мил, что он не может его забыть и во веки веков не забудет.
И в самом деле, какой еще город во всем огромном мире - будь то Одесса или Париж, Лондон или Нью-Йорк - может похвастаться таким богатым и обширным базаром, с таким множеством еврейских лавок и лавчонок, со столькими прилавками, столиками, лотками, заваленными грудами свежих душистых яблок и груш, дынь и арбузов, которыми козы и свиньи в любую минуту не прочь бы полакомиться, если бы базарные торговки не вели с ними беспрестанной войны! А мы, мальчишки из хедеров, тем охотнее отведали бы этих вкусных вещей, но они, увы, были нам недоступны.
