— Анфиса Петровна! Желаю выпить.., только с тобой. Чуешь? — звонко, возбужденно говорил хозяин и тянулся чокнуться с сидевшей напротив него красавицей-вдовой.
— Ах, чтой-то право, — жеманилась Анфиса, надменно, со злой усмешкой посматривая на именинницу.
— Ну, не ломайся, не ломайся… Эх ты, малина!.. Ведь я тебя еще девчонкой вот этакой, голопятенькой знавал…
— А где-то теперича Прошенька наш?.. — вздохнула Марья Кирилловна, усмотрев, как моргает нахальная вдова купцу, а тот…
— Прохор теперь большо-о-й, — сказал отец Ипат, аппетитно, с новым усердием обгладывая утиную ножку. — Надо бога благодарить, мать… Вот чего…
— Да ведь край-то какой!.. А он — мальчишка, почитай.
— Смелым бог владеет, мать… Поминай в молитвах, да и все.
— Вы помяните у престола, батюшка…
— Помяну, мать, помяну… Ну-ка, клади, чего там у тебя? Поросенок, что ль? Смерть люблю поросятину… Зело борзо!..
— А ну, под поросенка! — налил пристав коньяку. — Хе-хе-хе!.. Ваше здоровье, дражайшая! — крикнул он и так искусно вильнул глазами, что на его приветствие откликнулись сразу обе женщины:
— Кушайте, кушайте! — Анфиса и Марья Кирилловна.
— А поросенок этот, простите бога ради, доморощенный? — поинтересовался старшина, которого начало изрядно пучить, — отличный поросенок… Видать, что свой… Вот у меня, в третьем годе…
— Анфиса!.. Анфиса Петровна!.. Настоящая ты пава…
— Кто? Кто такой?
— Прошенька-то ведь у меня единственный…
— Ах, хорош, хорош паренек, простите великодушно.
— Петрован!.. Слышь-ка… Данилыч… Эй! Хозяин — Погодь! Дай ему с кралей-то, — развязали языки крестьяне.
— Эх, на тройках бы… Анфиса! А?
— На тройках?.. Зело борзо!.. — вскрикнул веселый отец Ипат. — Мать, чего там у тебя еще?.. Притащили гору котлет из рябчиков.
— Мимо!.. Не желам!.. — закричал белобородый румяный старик. — Ух, до чего!.. Аж мутит.
— Нет, мать… Ты этак нас окормишь.
— Кушайте, дорогие гости, кушайте.
— Ешь, братцы, гуляй!.. Царство небесное родителю моему… Капиталишко оставил подходящий…
— А ты на церковь жертвуй! Духовным отцам своим.
— На-ка, выкуси! Ххха-ха!.. Мы еще сами поживем… Анфиса, верно?
— Наше дело сторона, — передернула та круглыми плечами.
— А вот киселька отведайте!.. С молочком, с ватрушечками. Получайте.
— А подь ты с киселем-то… Ну, кто едет?.. Эй, Гараська! Крикни кучеру… Тройку!..
— Постыдись! — кротко сказала жена, сдерживая раздражение.
— К черту кисели, к черту!..
— Нет, Петр Данилыч… Погоди, постой… До киселька я охоч… — и священник, икая, наложил полную тарелку.
