«Портрет П.».
* * *
Это из-за деревянного корыта с легкостью необыкновенной верится, будто рядом там ангел; ангел, играющий на виолончели.
* * *
Как Мордехай говорил о «Портрете»: «Вещь занудная — но этой своей занудностью в том числе и интересная. Я не ставил себе цели занудствовать, скорее позволял занудным кускам ложиться где им вздумается».
А в другой раз: «Искусство просто обязано обхаживать занудство. Что одному nature morte — другому still-life».
* * *
Камни, что скрежещут под моими железными каблуками, — это обугленные детские кости.
* * *
Ни ног, ни рук,
Не бойся, друг:
Время — это круг.
Н-но! Н-но!
* * *
Здесь, в аду, выбор есть только между смертельным холодом и убийственной жарой. «С ревом мечутся они между этими двумя состояниями, поелику противоположное всегда кажется райской усладой».
* * *
О Хаасте Скиллимэн говорит: «В голове его от природы творится такой бардак, что даже расставить по порядку буквы алфавита было бы для него задачей практически неразрешимой».
* * *
Итак! Даже алфавит рассыпается. Словно какой-нибудь шкодливый, капризный ребенок обрушил замок из разноцветных кубиков.
Инфантильное лицо Скиллимэна.
Притча о тыкве и шток-розах
Как-то весной посреди его шток-роз выросла разумная тыква.
Шток-розы были красивые, но он знал, что тыква будет полезней.
Созрела она только к октябрю — когда шток-розы уже съели.
* * *
— Знавал я одного типа, который за вечер написал семь хороших стихотворений.
— Семь за вечер? Иди ты!
Без науки здесь не поднялись бы эти ряды стелл. Она (наука) — завеса молчания на отверстых губах, слово невысказанное. У алтаря ее преклоняют колени даже проклятые.
* * *
Плач Амфортаса стал моим плачем:
Nie zu hqffen
dassje ich konnte gesunden..[26]
Себастьян, раненный стрелой времени.
* * *
— Ну, а во всем прочем, — сказал Мид, — Скиллимэн не так уж и безнадежен. Например, глаза у него очень даже ничего… конечно, не нравится — не ешь.
Эта шутка выпихивает меня на самую периферию памяти — в старшие классы школы. Бедняга Барри — он буквально разваливается на ходу. Как будто телу не терпится на аутопсию.
А еще позже он сказал:
— Мои чувства теряют хватку.
* * *
Сегодня Скиллимэн вышел из себя и сочинил следующие вирши, под названием
Земля
Венцом творенья был бы гладкий шар.
Даешь досрочно мировой пожар!
* * *
«Непонятные птицы — высокоплечие, с кривыми клювами — стояли в болоте и недвижно глядели вбок».
Манн.
* * *
«Это не Демократия; это юмор».
Вито Баттиста.
* * *
Новая надпись для адских врат: «Тут конец всему».
