Ее рот наполнился слюной.
– Вы правы. Передайте его сиятельству, что я благодарю его за приглашение.
– Ему будет неприятно, если я вернусь с отказом.
Лидия заморгала.
– У меня другие планы.
– Их нельзя отложить… сэр?
Слуга поджал губы и пристально посмотрел на нее.
Лидия больше не могла выносить его испытующего взгляда. То, что Виктор не оставил ее в покое, уже довольно скверно. А что бы он сделал, если бы узнал, что она женщина?
– Хорошо, я буду.
Не успел посланник графа поклониться, как дверь захлопнулась перед его носом. Лидия была совершенно измучена.
– В половине восьмого… сэр.
– Я слышал, – бросила Лидия через дверь. Слава Богу, дверь тонкая, можно разговаривать и через нее.
– Хорошо… сэр.
Долгая пауза перед каждым словом «сэр» беспокоила Лидию. Вдруг Милларс обо всем догадался? Она торопливо открыла небольшой несессер. Однако по отражению в маленьком зеркальце нельзя было сделать определенных выводов.
Лидия не знала, радоваться ей или тревожиться, оба чувства в равной мере обуревали ее. И как только Виктор в первый же день сумел узнать ее новый адрес?
Виктор проснулся за полдень в дурном настроении. В его сонных видениях отчетливо присутствовал Ленард. Странный сон, но над снами никто не властен. Вероятно, новое знакомство затмило в его сознании жизненные невзгоды.
Камердинер на цыпочках вошел в комнату, прошептал:
– Милорд, – и замер в ожидании.
– Что там, Милларс?
– Кажется, к вам гости. Дворецкий послал спросить, дома ли вы.
Первым порывом Виктора было ответить «нет», но лучше провести время в компании, чем предаваться размышлениям о странных снах. Он встал с постели, подошел к окну и посмотрел вниз. Когда он увидел белокурые локоны, то сразу подумал о Ленарде. Хотя вряд ли он носит платье и держит на руках вырывающегося ребенка.
Нет, эти локоны были уложены по последнему слову моды на макушке женской головки.
– Это Дейвисы с детьми, – предположил слуга.
А, это Софи, его лучший друг и жена его злейшего врага. Но у них только один ребенок.
– Надо было прежде сказать…
Он оборвал фразу на полуслове, когда Кин, муж Софи, остановился у кареты. Маленькая девочка, держась за его правую руку и изящно ступая ножками, спустилась по ступенькам.
Сердце Виктора гулко стучало. Он смотрел на малышку. Ее белоснежный передничек был безупречно чистым, кружевная оборка панталончиков спускалась на черные лакированные туфельки. Длинные темные локоны завитками падали на спину, подхваченные широкой голубой лентой. Она посмотрела на его окно. У нее были большие темные глаза. Виктор подумал, что она самый красивый ребенок на свете. Девочка все еще держала Кина за руку, словно чего-то боялась.
