— А ведь знаешь, это не меня пытались убить. Это мою сестру хотели подорвать. И этот падла Болотов… Не надо было ребят на Фрязева распылять, и без того все ясно…
Точно, Болотов хотел убить его сестру Причины? Это он выяснит позже.
Степан схватил телефонную трубку и начал набирать номер сестры. Но телефон молчал.
— Уехала она. Как пить дать уехала! — стукнул он по телефону. — Ну какой же я осел!
— Колючками я тебя потом накормлю, — съязвил Марков. — Давай, двигай мысль дальше!
— Люба звонила мне сегодня. Сказала, что уезжает. А я, баран, не спросил, когда и откуда самолет. Хорошо, спросил, с кем летит…
— Так я не понял, ты что, не знал, с кем… э-э… водит связь твоя сестра…
— А разве я не сказал тебе, что я баран?
— Сначала ты сказал, что ты осел, — съехидничал Николай.
— Это неважно… Зато я сегодня уже навел кое-какие справки об этом проходимце. У меня есть домашний телефон. А вдруг его жена уже дома…
Надежда смутная: еще совсем недавно к телефону никто не подходил. Но иногда случаются микрочудеса. В трубке послышался приятный нежный голос.
— Здравствуйте! Я могу услышать Виталия Георгиевича…
— Извините, а с кем я имею удовольствие разговаривать?
«Она имеет удовольствие…»
— Уголовный розыск, майор Круча…
— У вас такой мужественный голос, — засюсюкал голосок. — Мне приятно иметь дело с мужественными людьми. Но… — и в этом «но» послышался звон металла. — Виталий предупредил меня, что о его делах с сотрудниками милиции пусть разговаривает его адвокат…
— При чем здесь адвокат? — опешил Степан. И тут же пошел в атаку. — Вашему мужу что, уже предъявлено обвинение? Он в чем-то виновен…
— Виновен! — голос неожиданно сломался. В нем послышались истерические нотки. — И вы должны приговорить его к исключительной мере наказания…
Не баба, а прямо какой-то терминатор с истерическим уклоном.
— За что?
— Он изменяет мне, — в трубке послышалось всхлипывание. — Он думает, что я этого не знаю. А я знаю все! Он уехал. Сказал, что отправляется в командировку. Нашел дуру! Я-то знаю, что он уехал в Анталию. В Анталию, представляете? С этой сучкой Любочкой!
Никто не смеет оскорблять его сестру. Но в данном случае Степан был бессилен в чем-либо упрекнуть мадам Болотову.
— Хорошо, мы приговорим вашего мужа к исключительной мере, — Степан придал своему голосу шутливый тон. — Только подскажите, как нам поймать преступника…
И тут же получил по барабанным перепонкам:
— Он не преступник! — взвизгнула мадам.
Как же не преступник. Убийца, вот он кто. Не зря же от правосудия в Турции спешит укрыться. И Любу с собой взял. Не дай бог в качестве заложницы… Разумеется, мысли эти он не выплеснул в трубку, при себе оставил.
