Ленусик на нем прыгает. Раз-два, раз-два… В глазах у нее кайф нарисован.
— Да задумался, — сильными руками он снял ее с себя.
Ему уже не в охоту ею заниматься. Да и она явно устала.
— О чем?
— Да дела тут. Предчувствие… Ему вдруг стало казаться, что сегодня что-то случится. Что-то не очень хорошее.
— Предчувствие беды? — Ленусик провела своей атласной ладонью по его животу.
Он любил, когда его так гладили. Но сейчас едва ощутил это прикосновение.
— Да тебе какая разница? — поморщился он. В натуре, чего она лезет не в свои дела!
— Ой, только не злись… Хочешь, я тебе минет сделаю?
— Потом…
— Тебе надо расслабиться…
Да уж куда дальше расслабляться? И без того все соки из него выжала.
— Свалила бы ты, а? — скривился он.
— А ты дунь на меня! — Она и виду не подала, что обиделась.
Сафрон дунул. Ленусик спорхнула с ложа.
За что она ему особенно нравилась, так это за то, что умела сглаживать острые углы.
Не одеваясь, она потянулась к своей сумочке. В руке у нее появился белый пакетик. С белым порошком. Она развернула его, достала соломинку.
— Это у тебя что, «снег»? — удивленно спросил он. Сам-то он нюхал кокаин в редких случаях. Небезопасное это баловство, следует признать.
— Ну да, «снежок»! А что, нельзя?
— Ты чо, дура, а если…
А если менты, хотел сказать он. Но не договорил. Менты в Битово — это серьезно, не вопрос. Но не хватало еще бабе свой страх показывать.
— Что, если? — спросила она, втягивая в ноздри порошок.
— А у тебя еще есть?
— Да, на одну дозу…
— Давай сюда!
— Неужели выбросишь?
Не, ну это наглость с ее стороны. Наркоту в его клуб приволокла. А еще понты здесь строит. Ленусик, конечно, баба прикольная, но не все ж ей позволено.
«Вечный кайф», так называется его клуб. Звучит. Только зря он его так назвал. Все почему-то думают, что наркоты здесь как грязи. А вот и нет, не угадали. Этого дерьма тут как раз не водится. Разве что какая идиотка пакетик с собой принесет.
— Нет, на нюх оценю…
Он и в самом деле хотел выбросить порошок. Но в последний момент вдруг поддался искушению оценить его качество.
Сафрон взял трубочку и втянул в ноздрю порошок.
— Давно бы уже. Глядишь, и повеселеешь…
А он и в самом деле повеселел. На душе стало так хорошо, светло. И сказочная эйфория кайфа. И в яйцах вдруг засвербило.
— Иди сюда! — Он схватил Ленусика за руку и потянул ее к себе.
Только что он был зол на нее. А сейчас одна она для него и существует. Он страшно хотел ее. И она его…
Но кайф обломал Ступор. Внагляк в номер вломился — своим ключом дверь открыл. Он его порученец, доверенное лицо, ему многое можно. Многое. Но не все!
