Профессор торжественно воткнул вилку в розетку, и в то же мгновение гравитатор и сам Безумный Профессор и весь сарай унеслись в вечернее небо. Один я остался внизу и отныне твердо знаю, куда девались гении минувших времен, предшественники Безумного Профессора.
Пришла Увертка к Отвертке и говорит:
— Давай вместе работать!
— Я бы рада, — отвечает Отвертка, — но как?
— Очень просто. Ты станешь отмыкать, а я буду умыкать. Согласна?
Ударили они по рукам, и Отвертка опомниться не успела, как из Рабочего Инструмента превратилась в самое настоящее Вещественное Доказательство.
Робота Степку не взяли в гарантийный ремонт. Степка вышел из мастерской и присел на скамейку.
"Вот, — подумал он. — Износился. Скоро на свалку отвезут. Плохо быть старым, весь скрипишь, инфракрасное зрение совсем отказало, да и ультрафиолетовое пошаливает. Память тоже прохудилась… и быстродействие…"
Степка со скрежетом разогнулся и покатил к ангару. По дороге ему встретилась группа людей. Робот с завистью оглянулся.
"Счастливые люди. Тело восстанавливается само, запчастей им не надо, и легкие они, не то что металл. А роботом быть плохо."
Однако, проходившие люди не считали, что им очень повезло. Ведь они возвращались с лекции, на которой им доказали, что в самом ближайшем будущем роботы повсюду заменят людей.
Механический краб неотвратимо двигался вперед. Сквозь прозрачную броню на его груди можно было рассмотреть гнусно ухмыляющееся лицо Скрыптыврагыджа. Вот он повернулся и положил один из своих щупальцев на гашетку десуществоватора. Кровь застыла в жилах у Сергея Ивановича, волосы поднялись дыбом.
— Нет!.. — хрипло закричал он и захлопнул сборник фантастики. Никогда больше не буду читать эту гадость!
В 17–30 доктор Айболаев изобрел панацею и в 17–40 принял ее. В 17–50 он излечился от легкого гриппа, который намеревался перенести на ногах. Еще через несколько минут доктора навеки покинули застарелый ревматизм и начинающаяся подагра. Без следа зарубцевалась язва желудка, исчезли плоскостопие и обширная лысина. Затем наступила очередь почек, печени и желез внутренней секреции.
Дольше всего сопротивлялся действию панацеи кариес зубов, но в конце-концов чудо-лекарство справилось и с ним.
В 18–30 доктора не стало. Когда последний недуг покинул его тело, от гениального ученого не осталось вообще ничего.
Из крутого обрыва на берегу речки мы с Витькой выкопали мамонта. Мамонт был совсем целый, как он замерз сто тысяч лет назад, так и лежал во льду.
