- Слушаюсь, сэр, - холодно сказал Дживз.
Ужасно неприятно, сами понимаете. Если меня что и выбивает из колеи, так это домашние сцены, а теперь наши отношения с Дживзом испортились. К тому же благодаря тёте Агате мне как снег на голову свалилась девица Хемингуэй и, должен признаться, я почувствовал, что меня никто не любит.
* * *
Дневная прогулка на автомобиле, как я и ожидал, оказалась нудной дальше некуда. Викарий, не умолкая, нёс какую-то чушь, девушка восхищалась пейзажами, а моя голова, казалось, разболелась от кончиков пальцев до корней волос, причём болела чем выше, тем сильнее. Когда мы вернулись в отель, я пошёл переодеться к обеду, чувствуя себя, как раздавленная жаба. Если б не история с кушаком, я поплакался бы Дживзу в жилетку и рассказал бы ему о всех своих неприятностях. Впрочем, поговорить с ним я всё-таки попытался.
- Послушай, Дживз, - сказал я.
- Сэр?
- Подай мне бренди с содовой.
- Да, сэр.
- Покрепче, Дживз. Поменьше содовой, и не жалей бренди.
- Слушаюсь, сэр.
Сделав несколько глотков, я ожил.
- Дживз, - сказал я.
- Сэр?
- Знаешь, по-моему, я влип.
- Вот как, сэр?
У малого был отсутствующий вид. Он всё ещё не мог забыть о кушаке.
- Да. Влип по уши, - пожаловался я, подавив гордость Вустеров и пытаясь поговорить с ним по душам. - Ты видел девушку, которая повсюду шастает со своим братцем викарием?
- Мисс Хемингуэй, сэр? Да, сэр.
- Тётя Агата хочет, чтобы я на ней женился.
- Вот как, сэр?
- Ну, что скажешь?
- Сэр?
- Я имею в виду, ты ничего не можешь мне посоветовать?
- Нет, сэр.
Он разговаривал со мной таким почтительно-холодным тоном, что я назло ему решил сделать вид, что у меня прекрасное настроение.
- Нет, и не надо, - весело произнёс я. - Тра-ля-ля, как говорят французы!
- Совершенно справедливо, сэр.
Вот так закончился наш разговор.
ГЛАВА 4
Жемчуг - к слезам
Я помню, - должно быть, это было в школе, потому что сейчас я такими глупостями не занимаюсь, - одну поэму, а может, не поэму, о чём-то таком, забыл о чём именно, где, если мне не изменяет память, одна строчка звучала следующим образом: "Мальчишка в постоянном страхе рос, что дверь тюрьмы закроется за ним". Так вот, я это к тому говорю, что в течение последних двух недель оказался в точно таком же положении. Я имею в виду, мне чудилось, что свадебные колокола, звонившие сначала в отдалении, становились громче день ото дня, а я понятия не имел, как мне открутиться от женитьбы. Дживз, несомненно, придумал бы кучу планов один толковее другого за несколько минут, но он всё ещё дулся, а у меня не хватало духу задать вопрос ему в лоб. Я хочу сказать, он прекрасно видел, что его молодой господин попал в переплёт, а если этого было недостаточно, чтобы он позабыл о кушаке, которым я продолжал потрясать Ровиль каждый день, значит, старый феодальный дух умер в груди бессовестного малого, и с этим ничего нельзя было сделать.
