Любое ожидание — отчасти страдание.
Бенджамин Уинкомб. Мораль и религиозные афоризмы. 1753
Удивительно, но это оказалась самая спокойная и ненавязчивая группа из всех, что Хатч доводилось перевозить. Джордж большую часть времени проводил в кают-компании, сосредоточенно изучая секретные финансовые отчеты.
— Отслеживаю тенденции, — пояснил он Хатч, быстро оживляясь и радуясь возможности поболтать на знакомую тему. — Вот здесь-то и крутятся деньги.
Аликс намечала планы для новой постановки под рабочим названием «Сбрасывай одежду и беги», премьера которой, по ее словам, была намечена на следующую осень. Насколько она была серьезна, Хатч вряд ли могла определить. Аликс и Хатч по очереди становились четвертой участницей игры в бридж — с Германом, Питом и Биллом.
Время от времени они развлекались. Билл включал музыку, и они пели хором, как в программе «Пойте с нами», хотя Хатч чувствовала некую несоразмерность, сравнивая свой голос с красивым контральто Аликс.
— У тебя хороший голос, Хатч, — уверяла Аликс. — Ты наверняка могла бы профессионально петь, если бы захотела.
Хатч на это не купилась.
— Нет, я серьезно. Тебе нужно только чуть-чуть практики. И, разумеется, избавиться от самоограничений.
— Каких?
Легкая задержка дыхания.
— О, дорогая, у тебя их целый воз.
Во время полета Аликс и Герман придерживались строгой программы тренировок. Хатч, которая всегда была очень аккуратна относительно посещения спортивного зала, в этом оказалась куда более небрежной.
Еще они смотрели кино. У них были разные вкусы, но фильмы крутили каждый вечер, и все набивались в голографический отсек, чтобы посмотреть на ночь триллер, кинороман или что-нибудь еще. Они по очереди разыгрывали главные и эпизодические роли. Герману доставляло удовольствие быть Элом Трентом, прославленным детективом Джейсона Кордмана; Джордж в один из памятных вечеров явился Юлием Цезарем; а Хатч, приняв вызов, позволила себе изобразить укрытого за маской супергероя двадцать первого века Венгада . Даже Аликс ввязалась в эту затею и подбавила веселья, одевшись Клеопатрой, под стать Цезарю Джорджа, а позже — Далилой в пару Самсону Германа. (Оба не годились для этих ролей. Герман потому, что просто не был способен продемонстрировать достаточную силу и никто не верил, что он мог бы быть убедительным, удерживая падающий на него храм, а Аликс потому, что не могла утопить в драматизме собственный — неплохой — юмор.)
Герман, разумеется, по-прежнему был увлечен Аликс. Он пытался скрыть это, но, когда она появлялась в отсеке, его голос всякий раз поднимался на пару октаву. Одна из трудностей тесного проживания в условиях межзвездного перелета состояла в том, что ничего нельзя было скрыть. Люди находятся слишком близко, и их чувства становятся чересчур явными.
