– Тогда я надеюсь, что Гарри даст себе побольше времени на выздоровление, – улыбнулся Адам, погом вдруг нахмурился. – Но как это отразится на вашей собственной работе?
– Я уволилась. В качестве причины ухода сослалась на болезнь отца, но вообще-то мне пора двигаться дальше. – Гэбриэл философски усмехнулась. – Может даже, решу завести собственное дело. У меня масса связей. Джереми до сих пор вел со мной дела через фирму, но, вероятно, согласится и на непосредственные деловые отношения, если я начну работать самостоятельно.
– Вы с ним это еще не обсуждали?
– Нет. Он в Штатах. Скажу ему, когда он вернется на этой неделе.
– И сразу же примчится, чтобы увидеться с вами?
– Думаю, он будет ждать, когда я примчусь к нему.
– Тогда он дурак, – сказал Адам и встал. – Кофе хотите?
– Да, с удовольствием. – Она взглянула на часы. – Хотя мне не хотелось бы очень задерживаться…
– Вы устали?
– Нет. Но я предпочла бы вернуться засветло.
– В таком случае, – сказал Адам, – я отвезу вас прямо сейчас, и кофе приготовите вы.
– Прекрасная мысль, – сказала она и улыбнулась ему. – Боитесь, как бы кто не украл Генриетту? Мне кажется, вы в нее влюбились, Адам Дайзарт.
Он засмеялся и взял ключи от машины.
– Лучший способ поддерживать романтическую связь – это обожать на расстоянии.
– Вы все еще страдаете из-за Деллы?
– Нисколько. – Адам проводил ее до выхода, запер дверь и открыл перед ней пассажирскую дверцу. – Я почти ни разу не вспомнил о Делле с тех пор, как нашел картину. И вас, – подчеркнуто добавил он.
Когда они приехали, в доме было уже темно.
– Обычно в это время я включаю свет во всем доме, – сказала она как бы мимоходом, – так что обождите минутку.
Адам заглянул в темный вестибюль.
– Я думаю, что мне надо пойти с вами.
Он стал спускаться следом за ней по ступеням, каждая из которых издавала громкий скрип под его весом.
– Шумное у вас здесь местечко. Не мешают вам спать этот скрип и стон по ночам?
– Есть немножко, – призналась она.
Адам присел на край стола и стал смотреть, как она готовит кофе.
– У меня дома тоже есть балки, но они не в такой степени стереофоничны, как ваши. Видимо, не такие древние.
– Некоторые части этого дома существуют с семнадцатого века, – сказала Гэбриэл. – Здесь я чувствую себя нормально только на кухне. Другого уюта здесь маловато, мебели нет почти никакой. Не знаю, как с этим мирится папа.
– Может, Гарри просто привык. Он говорил мне, что вырос здесь.
Она кивнула.
– Тетя Лотти взяла его к себе, когда ему было восемь лет, – после того, как утонули его родители.
